Не в этот раз, Судьба

— Очнись, Сапфир. Мне нужно, чтобы ты оставалась в сознании. Ну же, открывай глаза.

В ответ не произошло вообще ничего.

Нет.

Нет-нет-нет...

Уже впадая в отчаяние, Жон стиснул зубы и положил руку ей на грудь.

— Через смерть мы достигаем вечности. Благодаря этому мы становимся образцами славы и добродетели, что возносит нас надо всеми. Ни пространство, ни смерть более не властны над твоей душой, которую я-... Аргх!

Что-то внутри него как будто натянулось и тут же лопнуло, а слова смолкли, сменившись вспышкой боли. Очень знакомой боли... Точно такая же появлялась, когда запасы ауры подходили к концу. Жону она оказалась прекрасно известна.

В Сапфир никаких изменений заметно не было. Ее аура так и не открылась. Жон поспешил проверить пульс, но она всё еще оставалась жива. А это означало, что не сработал именно ритуал.

Может быть, всё дело заключалось в нем самом? Требовалось ли обладать полноценной аурой для того, чтобы открыть ее кому-нибудь другому?

— Через смерть мы достигаем вечности-... — начал было Жон, но вновь ощутил вспышку боли.

На этот раз она оказалась еще сильнее.

Он использовал те слова, которые произносила Пирра. Но возможно, они работали лишь у нее? В конце концов, примененная отцом формулировка заметно отличалась.

Могло ли у Жона ничего не получаться именно потому, что он не являлся Пиррой? Да, освобождение души через смерть было ему довольно близко и понятно, но все-таки не отражало его истинных чувств и мыслей.

Слова Пирры выражали суть ее отношения к профессии Охотницы... Честь и слава ради защиты окружающих. Николас воспринимал это как самоотверженность и жертвенность — жизни храбрецов, отданные за то, чтобы остальные могли спать в блаженном неведении.

Каждый подбирал ту формулировку, которая отражала его истинное отношение к постоянным сражениям.

Жон сделал глубокий вдох и постарался сосредоточиться.

"Пожалуйста", — мысленно прошептал он. — "Я знаю, что ты не хотела в последнее время работать, но мне известно и то, что ты всё еще здесь. Ты нужна мне. Пожалуйста, не подведи меня. Только не в этот раз".

По его виску скатилась капля пота. Жон сделал еще один вдох и произнес:

— Через неудачи мы достигаем бессмертия. Благодаря этому нас сковывают наши обязательства — бесконечная служба без отдыха и перерывов. Ни время, ни смерть более не властны над твоей душой, которую я собственной рукой обрекаю на... исполнение проклятого долга.

Внутри него вспыхнул небольшой огонек. Он был совсем маленьким, ничем не напоминая то чувство, к которому привык Жон. Казалось, что любое неосторожное движение могло его погасить, но если этого хватит на то, чтобы спасти жизнь сестре, то Жона всё более чем устраивало.

Тело Сапфир окутал тусклый свет. Заметивший его Николас выдохнул. Все остальные внимательно вглядывались в то, как кожа их дочери и сестры постепенно возвращалась к своему нормальному цвету, пока ее глаза не открылись.

— Я... ощущаю сильную усталость...

— Тогда спи, — прошептал Жон. — Утром ты почувствуешь себя гораздо лучше.

— Я же всё сделала правильно?..

— Да, так и есть.

— Я... рада...

Глаза Сапфир закрылись, а дыхание выровнялось.

Сэйбл сделала шаг к ним, испуганно посмотрев на него.

— Она ведь?..

— Жива, — сказал Жон, выпрямившись и расправив плечи.

Джейд и Хазел поспешили его поддержать, чтобы он не упал.

— Сапфир жива, и ее жизни ничего не угрожает. Ей нужно выспаться... и пройти осмотр у нормальных врачей, когда мы приземлимся. Не забудьте сказать им, что потребуется переливание крови и препараты для восстановления ауры. Дальше они и сами справятся.

— Ты ее спас...

— Всего лишь перевязал рану и открыл ауру. Теперь она точно сможет дотянуть до нормальной помощи, так что Сапфир сама себя спасла. Она сильная.

— Где ты всему этому научился? — спросила Сэйбл.

— Ну, везде понемногу.

— Хватит пытаться скормить нам это дерьмо, братец, — проворчала Хазел. — Нельзя научиться "везде понемногу" хирургии, спасению чужих жизней, забиванию Беовульфа железной трубой и всему прочему дерьму, которое ты вытворял. Так не бывает!

— И что это были за слова? — добавила Джейд. — "Неудачи", "обрекаю", "проклятый долг"?.. Ты что, именно так и относишься к жизни?

— Нет, не к жизни. Всего лишь к профессии Охотника.

— Это же полный п*здец, братец.

— Знаю, — проворчал Жон, освободившись от их хватки.

Такой уж оказалась у него судьба. Впрочем, сейчас было не до того. У него всё еще оставались кое-какие дела.

— Мне нужно-...

— Жон, — окликнул его Николас даже не взволнованным, вполне себе испуганным голосом. — Насколько далеко простираются твои внезапно появившиеся медицинские познания?

Он стоял на коленях возле Джунипер, чье лицо покраснело, а зрачки оказались расширены. Она стонала, откинув голову назад и явно испытывая проблемы с дыханием. Одна рука лежала на животе, а другая вцепилась в сидение, к которому Джунипер была пристегнута. По ее лбу стекали капли пота.

Все вновь моментально побледнели.