Не верь, не бойся, не проси

Состояние было странным, будто после большого количества алкоголя, хотя Янка и не пила ни капли.

Она даже не сразу заметила знакомый джип, сигналящий ей фарами – к тому времени Янка уже шла по тихому пустынному переулку, освещённому только тусклыми жёлтыми фонарями, висевшими вдоль проезжей части, а джип ехал рядом, медленно, будто черепаха, и если бы он принадлежал кому-то чужому, наверняка Янка была бы уже мертва.

– Алё, мелкая! – услышала она совсем рядом голос Толика и только тогда вздрогнула. Замедлила ход ещё чуть-чуть и, открыв дверь, запрыгнула внутрь.

Толик сам сидел за рулём. Янку это удивило, даже несмотря на то, что она плохо соображала, но спрашивать она ничего не стала – говорить не хотелось вообще, а с Толиком – тем более. Янка плохо представляла, как можно было подобрать настолько неудачного сопровождающего ей на эту ночь, и могла объяснить это только тем, что Яру было абсолютно всё равно.

И, будто назло ей, Толик, лишь едва заметно прибавив скорости, спросил:

– Понравилось? Наблюдал за вами из охранки, классно смотрелись вместе.

Янка обожгла его злым взглядом, но ничего не сказала. Она с трудом удерживалась от того, чтобы обхватить себя руками, скорчиться и заплакать. В эту секунду она ненавидела Козырева, и тем более странно было понимать, что ненавидеть уже некого, потому что Козырев окончательно и бесповоротно мёртв.

– Ярик где? – спросила она, игнорируя вопрос.

– На даче.

– Вези туда. – Янка специально произнесла это как приказ, но Толик только усмехнулся и ходу так и не прибавил.

Янка закрыла глаза и попыталась успокоиться, но это почти не помогло.

– Слушай, Ян, – произнёс Толик после долгого молчания, когда машина уже постепенно выворачивала на кольцо, – чё ты на него так запала?

Янка чуть приоткрыла глаза и покосилась на него сквозь ресницы.

– Люблю, – сказала она ровно.

– Не ври.

Янка поджала губы и ничего не ответила.

Толик выждал какое-то время и снова заговорил.

– Он не потянет серьёзную драку, Янка. И он старше тебя на двадцать лет.

– Четырнадцать, – спокойно поправила его Янка.

– Да пох. Он сдохнет, а ты останешься одна. Выбрала бы кого помоложе.

– Помоложе – это тебя?

Толик усмехнулся.

– Ты же шлюха, Янка. Мы понимаем это все. Так не всё ли тебе равно, с кем спать?

Янка, наконец, посмотрела на него. Если бы джип к тому времени не успел набрать хорошую скорость, она бы вмазала Толику, несмотря на то, что тот сидел за рулём.

– А ты подсос, – ровным голосом проговорила она вместо этого. – Ты можешь выёбываться только до тех пор, пока тебя прикрывает Яр. Однажды ему это надоест, и он сольёт тебя. В унитаз. Как кусок дерьма.

Джип резко затормозил и прибился к обочине. Одновременно Толик опустил руку Яне на шею и пригнул её к себе, до боли стиснув у основания ушей.

– Ой, не хами, девочка! Если ты не поняла ещё, ты сейчас в моих руках. Если я доложу Яру, что ты под Козырева легла, он тебя саму порубит на куски ещё до утра. А я не только расскажу, Янка, я ему запись покажу – с камер в подъезде и с камер в квартире. Дошло?

От того, что Толик выдал это Яриково «дошло», Янку охватила ещё большая злость. Мелькнула мысль пинком вышвырнуть Толика из машины и самой сесть за руль, но она сдержалась. Усмехнулась только и произнесла:

– Давай, мальчик. Беги жаловаться. Мне бояться нечего – я с Козыревым не спала. Удивлюсь, если в квартире у него камеры стояли, но если и так, Яр не дурак и всё поймёт.

Толик ещё какое-то время буравил её пристальным взглядом, а потом резко отпустил и по полной выжал газ.

Больше они не говорили. Толик сосредоточился на ночной дороге. Янка тоже смотрела на тёмно-серую полосу, обрамленную с обеих сторон сугробами, но толком не видела её. Взгляд остановился на проводах, бегущих по обе стороны шоссе. Они гипнотизировали и успокаивали боль, всё ещё зудевшую глубоко внутри. Болели и ягодицы, будто их до сих пор стискивали жадные пальцы.

Она всё-таки обхватила себя за локти, стараясь сделать это так, чтобы не видел Толян. Отодвинулась от него так далеко, как могла, и приникла виском к боковому стеклу.

– Ярик… – прошептала она одними губами.

Ярик был единственным, что, всплывая в мозгу, не причиняло боли. Хотелось оказаться, наконец, дома и прижаться виском не к холодному стеклу, а к его плечу.

Ярик посмотрел бы на неё недовольно, а потом сгрёб большой рукой, плотнее прижимая к себе.

– Ярик… – прошептала она второй раз и стиснула зубы, чтобы не закричать от нахлынувшей тоски.

А потом джип затормозил и свернул куда-то вбок. Снег здесь был нетронутым, а редкие деревца с трудом удавалось узнать, но Янка поняла, что это то самое место, где они с Яром провели лето.

***

В доме горел свет. Янка заметила это ещё со двора и улыбнулась. Она успела соскучиться по этой даче, которая казалась ей куда более родной, чем городской кирпичный дом.

Толик вышел и, хлопнув дверью, пошёл в дом, а Янка какое-то время сидела, приходя в себя. Идти к Яру теперь а боялась, и не от того, что наговорил ей Толян, а от того, что Янка не знала, как смотреть Яру в глаза.