Не верьте цифрам!

А теперь позвольте мне перейти к главной теме моего сегодняшнего выступления – одиссее Vanguard. Я постараюсь показать вам, что в нашей героической саге, в общем-то, не было ничего героического, что создание того, что я называю уникальной инновационной корпоративной структурой, трудно отнести к числу великих интеллектуальных открытий, а реализация нашей стратегии не требовала сколь-нибудь выдающихся навыков ведения бизнеса. Любой из присутствующих в этой аудитории при наличии той же решимости и идеализма, которые присущи мне, может сделать то же самое на любом избранном им поприще. В нашем случае простота всегда брала верх над сложностью; незыблемые правила простой арифметики устраняли необходимость в трудноуловимых статистических доказательствах; а балом правили прыжки веры, а не холодные «объективные» цифры. Наш впечатляющий рост во многом объясняется нашей приверженностью простой идее, что вкладчики наших фондов, а не менеджеры должны быть королями. (Мои критики однажды сказали, что единственное мое достижение – «поразительный дар распознавать очевидное».)

История Vanguard начинается с первой из почти бесконечной череды счастливых возможностей, которые открывались передо мной на протяжении всей моей долгой жизни. Благодаря стипендии от фирмы моего дяди и регулярному приработку я смог учиться в частной Академии Блэр, где получил великолепное среднее образование. Это бесценное преимущество в знаниях, а также деньги, которые я зарабатывал, служа сначала простым, а затем старшим официантом (я преуспевал в этом деле!), открыли передо мной очередную возможность. Летом 1947 г. меня приняли в Принстонский университет (в те времена поступить туда было гораздо проще!).

Несмотря на высокую успеваемость в Академии Блэр, учеба в Принстоне поначалу давалась мне с трудом. Кризис наступил осенью 1948 г., когда я пытался постигнуть азы экономики при помощи учебника «Экономика: вводный анализ» Пола Самуэльсона. Первое знакомство с основным предметом моей специализации оказалось несчастливым, и мои низкие баллы (в том числе и по другим предметам) поставили под угрозу мою стипендию, а следовательно, и мое обучение в Принстоне, поскольку я не получал ни цента финансовой помощи со стороны. Но я напряг все свои силы и постепенно улучшил свои оценки. Кризис миновал.

Мне никак не удавалось блеснуть на академическом поприще, но год спустя судьба улыбнулась мне еще раз. Поймав себя на мысли, что мне совсем не хочется в очередной раз анализировать труды Адама Смита, Карла Маркса или Джона Мейнарда Кейнса, я принял смелое решение написать диплом на тему, которая не затрагивалась ни одной предыдущей выпускной работой. Но какую тему выбрать? В декабре 1949 г. я сидел в читальном зале новой тогда библиотеки Файрстоуна, внимательно пролистывая последний номер журнала Fortune, когда мое внимание привлекла статья на странице 116, посвященная сфере деятельности, о которой на тот момент я не имел не малейшего представления. Заинтригованный тем, что автор статьи «Большие деньги в Бостоне» назвал отрасль взаимных фондов «крошечной, но перспективной», я, в то время неопытный, но целеустремленный юноша, решил, что взаимные фонды должны стать темой моей дипломной работы. Я назвал ее «Экономическая роль инвестиционной компании».

Бизнес-модель?

Не могу сказать, что в моей дипломной работе была четко прописана модель будущей компании Vanguard. Но сегодня, 50 лет спустя, несомненно одно: многие ценности, очерченные мною тогда, впоследствии стали сердцем новой компании и главным двигателем ее замечательного роста. «Основная функция взаимных фондов состоит в управлении их инвестиционными портфелями. Все остальное второстепенно… Будущий рост отрасли может быть стимулирован снижением комиссий за управление и начальных нагрузок», – писал я тогда, и в заключение торжественно заявлял, что фонды должны работать «максимально эффективным, честным и экономичным образом». Идеализм зеленого юнца? Или ключевые принципы действия предприятия, которое появится четверть века спустя? Я оставляю решение за вами. Но, чем бы это ни было, в моей дипломной работе абсолютно четко выдвигалась идея о том, что вкладчики взаимных фондов вправе рассчитывать на справедливое отношение.

Я взялся за дело с полной самоотдачей, буквально влюбившись в выбранную мною тему. Я был убежден, что эта «крошечная» отрасль стоимостью $2 млрд вскоре вырастет в гигантскую… и тем не менее будет оставаться «перспективной». Я оказался прав по обоим пунктам! Сегодня это колосс стоимостью $10 трлн, крупнейший финансовый институт в стране. Более того, бесчисленные часы, проведенные мной за исследованием и анализом отрасли в читальном зале библиотеки Файрстоуна, были вознаграждены высокой отметкой 1+ и в конечном итоге дипломом с отличием, что было триумфальным, хотя и совершенно неожиданным финалом моей академической карьеры в Принстоне. Справедливая награда!