Не верьте цифрам!

Этот же дух помогал мне выстоять в борьбе с тяжелым физическим недугом – врожденной сердечной недостаточностью. Когда мне исполнился всего 31 год, врачи сказали мне, что я вряд ли доживу до своего 40-го дня рождения. У меня не оставалось иного выбора, кроме как бороться. Несмотря еще на семь или восемь сердечных приступов, я сумел прожить еще 40 лет. (Вопреки предсказателям моей ранней кончины!) Но потом половина моего сердца прекратила функционировать и перекачивать кровь. Единственной надеждой была пересадка сердца.

Я провел 128 дней в больнице, подключенный к медицинским аппаратам, закачивавшим в меня лекарства для поддержания жизни, но мое изможденное тело не сдавалось, и 21 февраля 1996 г. мне пересадили новое сердце. Так я получил второй шанс на жизнь, что было настоящим чудом, хотя в последние годы появились другие проблемы со здоровьем. (В конце концов, я сейчас почти так же стар, как Черчилль в момент произнесения им той знаменитой речи в Хэрроу.) Но я отношусь к этому просто: если вам подарили 14 дополнительных лет жизни, глупо скулить и распускать нюни. (Простите меня, пожалуйста, за использование грубых слов, но слово «жаловаться» здесь не подходит!)

На протяжении всех этих десятилетий, когда я испытывал серьезные проблемы со здоровьем, я переживал ничуть не меньшие передряги в своей профессиональной карьере. Быть уволенным – не очень-то приятная штука, что, к сожалению, некоторым из вас придется узнать на собственном опыте, но именно это произошло со мной в январе 1974 г., спустя восемь лет после того, как я принял необдуманное, даже глупое, решение о слиянии возглавляемой мной фирмы с другой компанией. Увы, внутрикорпоративная борьба за власть взяла верх над здравым смыслом; партнерство распалось, и я остался без работы. Но, как вы уже поняли, я не отношусь к тем людям, которые опускают руки. В сентябре 1974 г. я уже открыл новую фирму под названием Vanguard и вернулся к работе. Я люблю говорить, что оставил свою старую работу точно так же, как начал новую – с энтузиазмом. (Недаром в английской языке слово fired имеет двойной смысл – «быть выгнанным с работы» и «загореться энтузиазмом».)

Большинство идей и ценностей, которые я вложил в Vanguard, были восприняты со скептицизмом, осуждением и даже враждебностью. Но подход «никогда не сдаваться» одержал победу. Наша уникальная структура настоящего взаимного фонда позволяет нам управлять нашими фондами на основе фактических затрат и экономить для наших вкладчиков/собственников миллиарды долларов в год. Мы создали первый в мире индексный взаимный фонд (который просто держит акции всех компаний, входящих в индекс Standard & Poor's 500), первыми стали продавать паи фондов напрямую инвесторам (устранив весомые комиссионные за продажу в размере 8 %), а также разработали революционно новые инвестиционные стратегии для облигационных фондов и фондов с управлением налогообложением.

Как и все радикально новые идеи, наши инновации прошли обычный цикл: первая реакция: «Это никогда не будет работать». Вторая: «Да, это работает, но по чистой случайности, и к тому же это должно пройти испытание временем». И, наконец: «Конечно, это работает; это же было очевидно!» Взятые вместе, эти инновации позволили нашей компании стать крупнейшим менеджером взаимных фондов в мире. Таким образом, даже самые обычные люди, наделенные необычайной силой духа и решимостью, могут сделать этот мир лучше. Но только если они никогда не сдаются.

Что все это значит для вас, молодых людей, выпускников Тринити-колледжа 2010 г.? Прежде всего, у меня нет сомнений в том, что почти каждый из вас за свою не столь долгую жизнь уже сталкивался с поражением и не сдался, тем самым укрепив свой характер на будущее. В мире за этими высокими древними стенами, в который вы собираетесь вступить, вас ждут гораздо более сложные испытания. Наша экономика все еще переживает глубокий спад; безработица остается на рекордно высоком уровне, поэтому найти работу трудно (думаю, вам это хорошо известно!); наша глобальная финансовая система стоит на хрупком фундаменте, обремененная огромными до абсурда долгами. Наш национальный политический процесс глубоко дефектен, позволяя лоббистам платить за музыку и зачастую править балом.

На наших финансовых рынках безрассудство краткосрочных спекуляций взяло верх над мудростью долгосрочного инвестирования. (Почему мы не следуем мудрому совету Марка Твена, который говорил, что «от спекуляций на бирже следует воздерживаться в двух случаях: если у вас нет средств и если они у вас есть»?) Поэтому я продолжаю настаивать на необходимости финансовых реформ, чтобы перенаправить потоки прибыли рядовым инвесторам с Мейн-стрит, которые вкладывают 100 % капитала и несут 100 % риска, а не менялам с Уолл-стрит, которые всеми правдами и неправдами – как мы теперь знаем, чаще неправдами – завладевают львиной долей пирога инвестиционных прибылей. Таким образом, даже в последние годы моей жизни я продолжаю бороться за то, чтобы сделать нашу финансовую систему, а вместе с ней и весь мир, лучше.