Не возжелай мне зла

– Но она угрожала твоим близким, Лорен, – произносит он. – Тебе надо держаться от нее подальше.

– Ладно. – Она опустила голову, смотрит на свои ноги. – Я хочу жить с папой. А ты? – Глядит на Робби.

– Нет, – отвечает он раздраженно. – Наш дом здесь. И тебе пора хоть немножко повзрослеть. Ведешь себя как маленькая.

– А я и есть маленькая. И я иду собирать вещи.

Вздернув плечи, она выбегает из комнаты, но видно, что это скорее не вызов, а поза, потому что глаза у нее полны слез. Робби идет за ней, я остаюсь с О’Рейли, Филом и Эрикой. В щеке пульсирует боль, больше всего мне хочется лечь и забыться сном.

– Ну, тогда я пошел, – бросает О’Рейли, и я провожаю его до двери. – Завтра приду в восемь, поговорим, как получше устроить встречу с Кирсти.

– Хорошо.

– Пока продолжим поиски, но, боюсь, найти ее будет непросто, поэтому, прошу вас, закрывайте все двери на ключ и задвижки и помните: при малейшем подозрении звоните мне.

– Спасибо. Обязательно позвоню.

Выйдя на крыльцо, он поворачивается ко мне, протягивает руку и касается моей щеки, осторожно проводит тыльной стороной ладони по больному месту.

– Это он вас ударил? – (Я киваю.) – А раньше он это делал?

– Нет.

– Свидетели есть?

– Только Эрика.

– Разрешите, я напишу рапорт, и ему предъявят обвинение в насилии.

Делаю попытку засмеяться, но у меня не выходит: слишком больно.

– Этого еще не хватало для полного счастья.

– Вас ударили, и вы считаете это нормально?

– Конечно нет. – Вспоминаю долгие детские годы, когда мать била меня за малейший проступок. – У меня мать по любому поводу кулаки в ход пускала. Наверное, поэтому своих детей я совсем не наказываю. Даже кричу на них редко, не могу, не говоря уж про битье.

Он подходит совсем близко:

– Значит, справитесь?

– Да.

Смотрит на меня такими добрыми глазами, что снова хочется заплакать, и, чтобы успокоиться, я складываю руки на груди и опускаю голову.

– Да-да, думаю, все будет хорошо.

– Утром я сразу к вам. – Гладит меня по руке, спускается с крыльца и идет по дорожке к машине. – Помните, чуть что, сразу звоните.

Жду, пока машина тронется с места, потом возвращаюсь в дом. Лорен уже набила две огромные сумки: одну одеждой, другую мягкими игрушками и учебниками. Проходит мимо меня, одну сумку волочит по полу, другую тащит на плече. Фил дает ей ключи от машины, она открывает багажник и грузит вещи.

– Ты получила письмо от моего адвоката? – спрашивает Фил.

– Да, но это ничего не меняет, – отвечаю я. – Лорен на меня сердится, но я знаю, что она вернется к нам.

– Что ты все упираешься? Может, хватит уже?

– Я не упираюсь. Но матерью наполовину становиться не желаю. Мы соглашение с тобой подписали? Перед судом дали присягу? Договор подписан, суд его зафиксировал. И кончим на этом.

– А я не согласен. У меня изменились обстоятельства, и я требую внести в договор изменения.

– Раньше надо было думать.

– Я это дело так не оставлю, слышишь, Оливия? Мы с Эрикой тоже хотим воспитывать детей.

– Что ж, попробуй. Любой судья тебе откажет.

Слегка поворачиваю голову, чтобы он полюбовался моей распухшей, посиневшей щекой.

– Если не возражаешь, схожу за льдом, надо приложить, чтобы быстрей спал отек.

Иду на кухню, закрываю за собой дверь. Робби уже здесь, накладывает Бенсону еду в миску.

– Мам, я налил тебе вина. – Он указывает на полный бокал красного. – А в духовке разогреваются две пиццы.

– А ты как, нормально? – Достаю из морозилки коробку с горошком, прикладываю к щеке. – Господи, какое счастье, что этот день наконец закончился.

Беру бокал, выпиваю несколько глотков, сажусь и жду, пока утихнет боль. И пока уйдут незваные гости. Видеть Фила больше нет сил, надо хоть немного отдохнуть от него. Сыта по горло, меня от него тошнит. А какова, однако, Эрика! Как она хлопотала вокруг меня! Нет, пожалуй, она слишком хороша для него. Как, небось, была ошарашена, когда он ударил меня. О’Рейли, пожалуй, прав, надо написать заявление. Или как минимум сходить к врачу и зафиксировать травму, мало ли, в будущем может пригодиться. Правда, он отец моих детей и обстоятельства действительно экстремальные. Нет уж, лучше держать дистанцию и сохранять хотя бы видимость нормальных отношений, чем таскать его по судам.

Слышу, как отъезжает машина Фила, иду в гостиную, сажусь в мягкое кресло и, чтобы не видеть голой стены, включаю телевизор. Робби остается на кухне, чтобы «организовать перекус». Я его понимаю, он старается хоть как-то смягчить для меня уход Лорен, и его забота греет душу.

Звук ставлю на минимум, из головы не выходят слова О’Рейли о моей жалостливости. Я сделала все, что могла, чтобы загладить обиду Кирсти, но сегодня эта девица зашла слишком далеко. Интересно, что она еще планирует. Пытаюсь в точности вспомнить ее слова по телефону: «У меня есть для вас еще кое-что, я уже собиралась было… Но тут ваша Лорен объявилась, эсэмэску прислала».