Не забывать никогда

— Стопроцентно! В худшем случае женщины чувствуют себя польщенными. В лучшем они сдаются. Я играю на их удивлении, на их эго, на контрасте между всеобщим парижским пофигизмом и легким романтическим флером, дарованным небом. Видите ли, Мона, это идеальный компромисс между виртуальным кадрежем на сайтах знакомств и грубым приставанием, которому сплошь и рядом подвергаются девушки на улицах.

Мона взяла бутылку и наполнила наши бокалы.

— Одна девушка на тысячу. И как вы выбираете? — спросила она, присвистнув сквозь зубы.

— В этом-то и вопрос, Мона. Как бы вам объяснить… Есть такая штука, которую я никогда не понимал. Это любовь с первого взгляда. Она падает вам на голову буквально посреди улицы. Толпа замедляет ход и расступается. Честно, Мона, почти все женщины обладают неким очарованием, почти у всех есть нечто, что позволяет в них влюбиться и любить их на протяжении всей жизни, ни разу не пожалев об этом. Согласен, возможно, для любви с первого взгляда этого недостаточно… Но, как мне кажется, по крайней мере одна женщина из трех, действительно, хорошенькая, особенно когда она хочет нравиться. А если вас и это не устраивает, тогда одна женщина из десяти, или даже из двадцати, будет само совершенство. Свое совершенство, в своем роде! Понимаете, Мона, я теряюсь, когда говорят о любви с первого взгляда. Женщины могут ослепить меня, в каждом вагоне метро непременно есть ослепительная женщина, десяток ослепительных женщин всегда можно встретить на террасе любого кафе на парижской площади, а летом на солнечном пляже их будет целая сотня…

Остренькими, словно у кошки, зубками, она разгрызла мидию и, с любопытством взглянув на меня, продолжила есть.

— Вас трудно загнать в тупик, Джамал. Интересно, вы опасный мачо или изобретатель постромантизма?

Задумавшись, она замерла; видимо, искала брешь в моем способе.

— Вы действительно раздаете не больше трех визиток в день?

Я сделал сконфуженный вид, словно ребенок, которого застали на месте шалости.

— Шутите! В некоторые дни я раздавал по нескольку сотен…

Она рассмеялась.

— Хитрец! А теперь самый главный вопрос. Они вам отвечают?

— Серьезно?

— Да…

— Примерно 80 %… Почти все после трех писем переходят к делу. Я спал с самыми красивыми девушками столицы, срывал цветочки с такой легкостью, словно являлся главой самого большого модельного агентства Парижа.

— Вы смеетесь надо мной?

— Возможно. Я обожаю сочинять истории.

Подняв свой бокал шардонэ, она выпила вместе со мной.

— Превосходно, Джамал. Счет ноль-ноль.

Она помолчала, а потом спросила:

— Если бы вы встретили на улице меня, вы бы дали мне визитку?

Я понял, что не должен отвечать слишком быстро, а потому воспользовался паузой, дабы обозреть каждый сантиметр ее кожи, рыжие отблески на скулах, тени от ресниц, падавшие на ее очаровательный вздернутый носик. Мона присоединилась к моей игре и, устремив взор на море, приняла позу, чтобы я мог восхититься ее профилем, а потом потянулась, выставив напоказ грудь.

Взвешивая каждый слог, я наконец решился ответить:

— Да. И в тот день вручил бы только одну карточку.

Мона покраснела. В первый раз я почувствовал, что она смутилась.

— Лжец! — наконец с трудом выговорила она.

Она искала способ сменить направление разговора. Набрав побольше воздуху, задала вопрос:

— А ваша… ваша нога… Это несчастный случай?

В сущности, она не слишком отличалась от всех остальных. Так же поддалась искушению. Мой ответ был готов. Уже много лет.

— Да. Станция «Порт Майо». На противоположной платформе ждала поезда самая красивая девушка, и я не мог не вручить ей карточку… Я прыгнул на пути, а в этот момент подошел поезд метро!

Она рассмеялась.

— Вот глупость! Но когда-нибудь вы мне расскажете?

— Обещаю.

— Вы странный тип, Джамал. Забавный, но лгун. Впрочем, я уверена, мне бы вы не дали визитку. Уверена, вам нравятся романтические женщины, роковые красавицы, мимолетные видения. Не такие непосредственные, как я. По-моему, вы ловите призрачные образы, коллекционируете их, как фигурки Панини. Но так вы вряд ли поймаете ту, которая вам нужна!

— Спасибо за совет.

Мона пожирала меня глазами.

— Извините, — раздался голос у нас за спиной.

За нами стоял Андре, держа в руках две порции «Плавучего острова». Сумев избежать цунами, он поставил их перед нами, а затем обратился ко мне.

— Джамал, ты говорил о самоубийстве. Это… случилось недавно?

Андре явно ничего не знал о трагедии сегодняшнего утра. Странно!

Я коротко изложил факты, умолчав о том, что нашел шарф «Берберри», зацепившийся за ограждение из колючей проволоки, а потом этот шарф необъяснимым образом оказался обмотанным вокруг шеи Магали Варрон. Чем дальше я рассказывал, тем шире открывались глаза Андре. Когда я умолк, переводя дыхание, хозяин «Сирены», белый, словно его скатерти, пробормотал:

— Твоя история напоминает мне…

Я опередил его.

— …историю насильника, убившего Моргану Аврил. Десять лет назад.

Андре медленно закивал в знак согласия.