Не здесь и не сейчас

В дебюте застолья хмурый отец налил Максу граммов пятьдесят из бутылки с надписью «Napoleon». Макс, который до сих пор только читал про коньяк подобного класса у Ремарка и ещё слышал про засилье поддельного польского «Наполеона» в современной России, с большим аппетитом выпил и восхищённо заметил, что сей нектар явно не польского происхождения. Юля расхохоталась, а отец посветлел лицом и принялся расспрашивать будущего зятя о планах на жизнь, не забывая для большей душевности разговора время от времени подливать в рюмки. За «Наполеоном» последовали «Камю» и «Мартель», во время употребления которых Макс по просьбе отца с чувством описывал букет и послевкусие, упирая на индивидуальность каждого напитка. После «Мартеля» Юля начала похрюкивать от смеха и по-английски прошептала в ухо недоумевающему Максу, что они пьют «moonshine», то есть самогон папиного производства, но раскалываться не надо, всё идёт просто отлично, так как отец свято верит, что гонит нечто выдающееся, и искренние восторги Макса пришлись очень кстати.

Юлин отец благостно хмелел, проникаясь к Максу всё большей симпатией, и наливал, Макс пил и старался наесться дня на два вперёд, благо радушная мама подавала новые блюда каждые полчаса, милые тётушки включили проигрыватель для грампластинок и пустились в пляс под Антонова…

Перед уходом мама собрала Максу пакет еды, а отец вручил небольшую бутылочку «Хенесси».

На улице Юля чмокнула его в щёку и пошла навстречу подъезжающей «восьмёрке». Макс напрягся — на таких шикарных авто обычно ездили бандиты, но в машине оказались подруги.

— А этот, который твой, ничего вроде, только одет странно, — сказала Юле сидевшая за рулём брюнетка лет тридцати с большими яркими губами и короткой стрижкой. — Эй, красавчик, у тебя другая одежда далеко? — крикнула она Максу (тот был одет в индийские джинсы с оторванными чуть выше колен штанинами, гэдээровскую майку с самопальным трафаретом «Metallica» и двадцатирублёвые советские кроссовки на босу ногу). — Если рядом, садись, прошвырнёмся в клубешник какой-нибудь в Москве. Да не жмись ты, блин, я угощаю! Только переодеться надо, так тебя не пустят. Ну?

— Спасибо, у меня экзамен завтра утром, — осипшим голосом соврал Макс. Экзамен был назначен на послезавтра.

Юля жила недалеко от общаги Марата, и Макс решил заночевать там, чтоб не тащиться ночью через весь город к медикам. По дороге настроение металось между подавленностью и воодушевлением. Он то переживал из-за унизительной ситуации с одеждой (у него, конечно, были брюки и свитер, но такого качества, что он предпочёл бы оказаться в столичном клубе в рваных джинсах и майке), то радовался, что эта богатая женщина из параллельного мира им всё-таки заинтересовалась. Да и вся из себя светская Юля явно не тяготилась его обществом. Однако едва проклюнувшееся воодушевление испортила мысль о стройбате, которая постоянно дежурила где-то неподалёку, и в последнее время обязательно напоминала о себе при любых намёках на улучшение настроения. Неприятную мысль слегка приглушил выпитый алкоголь, и Макс чуть ли не впервые решил порассуждать о своей ситуации честно — не прячась за интуицией и прочими смутными ощущениями полумистического толка, а опираясь исключительно на факты.