Не здесь и не сейчас

«Ну, допустим, что я хочу? Я хочу зарабатывать, чтоб не смущаться перед такими дамами, ну, и вообще… Мне кажется, что у меня сейчас появился шанс. Скоро начну с Маратом хорошо зарабатывать. Стоп, это не факты, это надежды, наверное. Но если я сейчас уйду в армию, я вернусь (если, кстати, вообще вернусь из стройбата-то) в такое место, где таких шансов не будет, и вернусь тогда, когда такие шансы вообще везде кончатся, Марат вон постоянно говорит, что скоро застолбят всё. Это ведь факт — то, что я буду жить дома, с родителями? Факт. Зачем бы мне после армии переезжать в областной центр? Здесь даже комната съёмная любую государственную зарплату съест, а про съёмную квартиру и мечтать нечего. Не начинать же учиться в 22 года ради общаги; там уж работать надо будет, только вот где и кем… Ладно, про то, что потом шансов не будет, факт. Теперь дальше. Сейчас-то шансы в чём? Чему я научился и что заработал? Ну, познакомился с людьми. С интересными, может, даже, с большим будущим люди. Но сейчас у них бизнеса нет. Это тоже факт. Заработал я 500 рублей. И ещё три тысячи… взял, что ли? Ладно, неважно, заработал три с половиной тысячи. Но сейчас Марат с Майклом мне предложить ничего не могут, и никакой другой работы тоже не предвидится. Когда работа будет и будет ли вообще — непонятно. Даже если поступлю в универ, с армией надо будет как-то решать. А это — деньги, большие деньги, тут раз десять по три тысячи, не меньше. Не говоря уж про связи — деньги сами по себе в этом деле не помогут. По связям тоже вариантов никаких. У Марата нужных знакомых явно нет, были бы — он бы давно про это сказал, он на серьёзные связи любит намекнуть. Да, ещё один факт непонятно к чему, правда: девушки у меня нет. В общем, денег нет, связей нет, постоянно бегать от прапорщиков — не выход, а без девушки, кстати, и цепляться особо не за что», — на этом месте Макс, который не имел привычки к анализу и чаще действовал под влиянием не оформленных в слова побуждений, остановился совершенно ошеломлённый.

«Если честно, то получается — мне домой надо ехать, прапорщикам сдаваться», — растерянно подумал он.

С этой мыслью он вошёл в общагу РГФ и, прежде чем стучаться к каким-нибудь знакомым, решил проверить, не получится ли устроиться на ночлег в комнате Марата.

Дверь была приоткрыта, и в этом не было ничего странного — после визита Юлиного бандита, который выбил замок, дверь не запиралась. А вот горевший в комнате свет удивил Макса — все её обитатели давно разъехались на каникулы, самовольно же занять эту знаменитую комнату другие студенты вряд ли бы решились. Войдя, Макс сначала обратил внимание на рассыпанные повсюду осколки зеркал и посуды, а потом увидел, что на кровати дремлет какая-то девушка.

Услышав, что он вошёл, Лена приподнялась и сказала:

— Значит, с тобой всё в порядке. Я, собственно, только это хотела узнать — ты вроде просил, чтоб я тебя нашла, если что. Ладно, береги себя, — на этих словах Лена усмехнулась и направилась к выходу, — счастливо оставаться. — Пусти!..

К утру у Макса снова была девушка, причём, не просто девушка, а студентка-отличница с тремя курсами филфака за плечами. Это позволяло ему подготовиться к русскому/литературе (устно) так, чтоб не получить «три». То есть, как это про себя называл питавший слабость к спортивной лексике Макс, «остаться в игре» до сочинения. Наличие девушки, радость от примирения плюс новый вызов затмили вчерашние честные рассуждения и последовавшие за ними неутешительные выводы.

Подготовка к экзамену, о которой ночью он просил Лену не столько ради самой подготовки, сколько ради возможности задержать девушку, шла довольно успешно. Оказалось, что формулировки многочисленных правил до сих пор хранились в памяти. Объяснения Лены открывали целые россыпи выученных когда-то наизусть предложений и слов, обведённых в учебниках по русскому языку жирными чёрными рамочками. Стоило Лене произнести: «второе спряжение — все глаголы на — ить, кроме брить, стелить», как от зубов само собой отскакивало «терпеть, вертеть, обидеть, зависеть, ненавидеть, видеть, смотреть». К этому совместными усилиями добавлялись «гнать, дышать, слышать, держать», и оставалось только с помощью примеров вспомнить, что такое спряжение, и зачем его нужно определять. Когда от русского начинало тошнить, переходили к литературе. Её изучение Максим прекратил ещё в седьмом классе, обидевшись на тройку за сочинение по «Отцам и детям», и с тех пор круг его чтения со школьной программой не пересекался. Исключение составлял «Евгений Онегин», который попался под руку после расставания со Станиславой. Читать роман Макс начал для очистки совести, чтоб изобразить подготовку к экзаменам (а заодно — порисоваться перед собой и воображаемой идеальной девушкой в образе тоскующего отшельника-интеллектуала), зато дочитывал «Онегина» с чувством совершеннейшего восторга. Жаль, подумал тогда Макс, что качество впечатлений от прочитанного не может хотя бы частично компенсировать количество книг, назначенных составителями школьной программы к прочтению.