Небесная танцовщица и капитан

* * *

Когда Элли вошла в салон, на нее устремились любопытные взгляды. Пассажиры уже проведали, что капитан Ларсен взял ее в полет на аэроплане. И наверняка строили догадки о характере их отношений.

Долгое путешествие – скучное дело. Сплетни могут немало его разнообразить. Лишь бы пассажиры не пошли в своих догадках слишком далеко и не решили докопаться до подноготной их яркой спутницы. Пожалуй, нужно быть осторожнее, меньше высовываться и не привлекать к себе внимания, сделала мысленную пометку Элли. А впрочем, пусть обсуждают то, что видят. Ведь никто не видит правды!

Когда Ларсен появился в салоне, щеки Элли вспыхнули, и она невольно вздрогнула.

Как всегда, капитан заполнил салон своим присутствием. Роскошь обстановки померкла перед великолепием его белого кителя с блестящими пуговицами. Напыщенные дельцы и богачи показались пустышками и померкли в потоке исходящей от него энергии и решительности.

Но капитан не подошел к Элли. Даже взглядом ее не удостоил. Он был собранным и отчужденным, как всегда. Наверное, утренний восторг полета и случайный поцелуй взбалмошной пассажирки уже выветрились из его памяти под потоком рутинной судовой работы.

К капитану подошла курносая блондинка в розовом. Элли уже знала, что ее зовут Эмилия Блуменгартен, она наследница богатого промышленника и завидная невеста.

– Капитан, говорят, сегодня утром вы поднимались в небо на аэроплане и катали пассажиров, – протянула она капризным голоском и коснулась локтя собеседника. – А меня покатаете? Прошу, капитан! Мне хочется насладиться красотами неба в вашей компании!

– Возможно, позже, когда мы будем стоять над Сен-Бернадет, – вежливо ответил капитан и предложил блондинке руку, чтобы сопроводить в столовую. – Тогда у меня будет время разогреть моторы нашего прогулочного аэростата.

Элли внезапно обиделась.

Ну вот, а она решила, что капитан как-то выделил ее из остальных пассажиров! Ничего подобного. Он обычный мужчина. Всегда готов угодить дамочке с хорошенькой мордашкой и недолго противится, когда его атакует такая особа.

Ну и пожалуйста, ну и ладно!

Они прошли в столовую и заняли свои места.

Элли угрюмо смотрела в тарелку.

На столах среди приборов теперь стояли вазочки с роскошными орхидеями, которые доставила авиетка с небесных оранжерей.

Усатый Шнаппс вынул орхидею, брезгливо понюхал, вернул цветок в вазу и начал разглагольствовать. Он бурно выражал свое недовольство тем, что на «Горгоне» есть големы. Шнаппс был из тех людей, кто охотно пользуются благами цивилизации, но при этом называют себя защитниками традиций и противятся всему новому.

– Все же я считаю, что держать на борту этих чудовищ опасно, – говорил он, сердито тыкая вилкой в запеченную треску. – Капитан, как вы согласились взять их?

– Это было распоряжение компании. Если бы решение зависело от меня, я бы не стал их брать.

Элли сердито глянула на капитана. Он что, на стороне Шнаппса?

– Послушайте, нет никакой опасности! – взмолился Блоб. – Компания взвесила все «за» и «против». И если акционеры решат убрать их, мы, безусловно, согласимся!

– Да, лучше бы вам согласиться, – ворчливо сказал Шнаппс. – А то я дважды подумаю, прежде чем приобретать акции вашей компании.

– Почему вы считаете, что големы представляют опасность? – негромко спросила Элли. Она подняла глаза и на миг встретилась взглядом с капитаном.

– Опасность есть всегда, когда речь идет о механизмах, обладающих разрушительным потенциалом. Но мной движут иные соображения. Взяв пять големов в команду, я был вынужден уволить пять матросов. Хороших матросов, между прочим. Я предпочитаю иметь дело с людьми.

– Люди создали големов, чтобы облегчить труд людей.

– Верно. Наука движет прогресс. Но не всегда в ту сторону, в которую нужно.

– Люди несут ответственность за то, что создали. Особенно если их творения могут чувствовать, как люди.

– Големы чувствовать? – поразился Шнаппс. – Полно, сударыня! Они инструменты. Механизмы! У них в головах перфокарты вместо мозгов.

– В них также есть искра человеческой жизни – часть эфирной ауры. Если некое существо не может смеяться, говорить и беспрекословно подчиняется вашим приказам, это не значит, что оно не может чувствовать и думать. И даже любить!

Тетя Дженни следила за их спором, как зритель за теннисным матчем. Ее голова поворачивалась то влево, то вправо, а глаза горели яростным любопытством.

– Соглашусь с вами, – вдруг ворчливо сказал укротитель Буффорд. – Големы могут чувствовать. Но это-то и страшно. Големы работали в нашем цирке разнорабочими. Иногда мы выводили их на сцену, как часть номера. И знаете, что я заметил? Они живо интересуются животными. Если оставить голема без присмотра, он подойдет к клетке и будет стоять возле нее часами. Они охотно выводят тигров на сцену и загоняют их обратно, убирают слоновий навоз и кормят собачек. И знаете, животные их слушаются. Даже лучше, чем людей. Наблюдать это жутко. Как будто они общаются на телепатическом уровне.

Буффорда передернуло.

– Вы тоже не любите големов? – догадалась Элли.