Небесный огонь

– Долина окружена горами, – раздался высокий надменный голос человека в шлеме. – Нам это было известно, но разведчики доложили, что дорога перекрыта встроенными простенками и железными воротами. Придется брать приступом.

– Ты, как всегда, прав, Гельдияр, – подобострастно кивнул носатый, сверкнув хитрыми глазками. – Горы мечом не проломишь.

У людей с лисьим языком и глазами не бывает добрых сердец… Враги говорили на чужом языке, который стал почему-то понятным. Он отличался лишь звуками – с резким выдохом в концах твердо рубленных слов.

– Отчего же бой не повести сверху, с гор? – справился третий, дородный, с сизыми одутловатыми щеками. – Так ли уж неприступна естественная крепость?

– Ты попробуй, заберись на утесы, что торчат на берегах этой реки, – проворчал носатый, – а я погляжу, как лететь с них будешь. Не совсем уж дурни там живут, чтобы сверху нас каменным угощеньем не встретить.

– Упрямые йокуды, – вздохнул дородный.

– Сам сдеру с ботуров скальпы! – зарычал воевода, ударив себя кулаком по колену. – Сожжем всех живьем! Опрокинем очаги, опустошим каждое гнездо! Попьют крови мечи!

– Пир устроим с молочным коровьим мясцом, девок всласть пощекочем, – поддержал носатый мужчина. Блудливые глазки его разгорелись сальным огнем, широкие ноздри затрепетали, и чахлые усики под ними хищно вздернулись. Он их пригладил.

– Ай, дорвешься до девок-баб, Валах, – засмеялся дородный. – Опять крик до небес учинишь. Погоди ус крутить, отдохни. Недолго осталось, скоро начнется славная резня!

Погас, заплутал в гранях матовый луч… Погас в Зерцале, но зажегся внутри, понесся в аймаки Элен, и страшные картины проступили перед закрытыми глазами. Атыну хотелось схватить себя за горло и выпустить никчемный Сюр, бессильный что-то исправить. Мертвящий ужас все глубже проникал в разверстую рану. Сердце не могло вместить рухнувшее в него горе и готово было взорваться.

До того, силясь разобраться в малопонятных речах демона, Атын не думал о смерти. А она была рядом. Гибель близких, Элен, Орто, не таясь, с нескрываемым любопытством наблюдала за ним с Зерцала ледяными глазищами, очами-каплями смоляного озера, мигающими глазками мудреных устройств железного чрева Ёлю.

Атын обнаружил, что держит за локоть Соннука, а тот ногтями вцепился ему в ладонь. Он перехватил замерший, без слез и мыслей взгляд Илинэ. Так человек смотрит на камнепад, погребший под собою всех, кто мгновением раньше шел позади.

Сердце Атына вдруг стеснилось и перестало кровоточить, а сжавшись, расправилось снова и выдавило смертельный ужас, точно гной из чирья. Страх кончился. Атын отпустил локоть Соннука. Смущенный, близнец убрал свою руку. Оба замерли.

Решетчатую прорезь в стене робко трогали бледные утренние лучи. Легкая дымка строила в Зерцале бесконечные воздушные коновязи. Большой демон беседовал с маленьким.

– Кузнец-шаман изучит лазер и реализует новые принципы в его работе с применением волшебного камня, – говорил Странник. – С таким усилителем, как Сата, мощности нашего генератора сравняются с четвертью тяги Срединной земли.

Сидя на лежанке, карлик болтал ножками в нарядной обувке.

– Сомнительно, – усмехнулся он. – Электромагнитные поля разных частотных диапазонов, космическое излучение, локальные свойства электроники… Как объяснить варвару механизмы этих явлений?

– Время для него растяну. Разберется, с его-то джогуром. Двойник и тонгот помогут.

Белоглазый заметил, что эленцы стоят вместе у противоположной стены, и сокрушенно взмахнул ладонями:

– Мы все понимаем! Всех жалко – жуть, крах, катастрофа! Но поверьте, это пройдет, как ночной кошмар. Должно пройти, потому что вам выпал отличный жребий.

– Замечательное слово – жребий, – вмешался карлик. – Мне сразу вспомнилась песня, которую люди распевают по всему Великому лесу. Она называется «Разговор с Дилгой». Вы ее, конечно, знаете.

Еще бы не знали! Дьоллох придумал эту песню летом к празднику Нового года-весны…

Странник засмеялся и нажал на одну из бусин серебристой пластины. Казалось, в Котле невозможно чему-то удивиться, но эленцы вздрогнули. Откуда-то сверху до них донесся… голос Дьоллоха!