Небо для Баккена (СИ)

Одет он был лучше и чище других, но без роскоши. Ни перстней, ни цепей, ничего, что может помешать в бою. Широкие браслеты с кованым узором не для красоты, а чтобы защищать руки. А у бедра висит моя шпага. Военный трофей, чтоб их всех!

Вождь, скрестив ноги, уселся на землю. Не знаю, как делят власть шаман и воинский предводитель, но взгляды, которыми они обменялись, отнюдь не были исполнены любви и дружеского расположения. Вождь посмотрел с презрением, как на полное ничтожество, а Торгрим… Слишком быстро, чтобы понять что-либо.

– Боги мертвы, – повторил кочевник. – Люди просили их о помощи, но никто не откликнулся на зов, значит, там никого нет. Люди долго шли трудными путями, теряя то, что у них было. Слабые отставали или погибали. Мы – потомки сильных. Они пришли сюда, у них не было ничего, но они сумели взять все, что нужно, и занять эту землю, и жить, владея малым, потому что не должно воину обременять себя скарбом, а сильный всегда добудет то, что ему нужно сейчас.

Что же это, когда кочевнику требуется новый котел, он идет на север в набег? Сразу отправляется или ждет, пока и у соседа случится недостача в хозяйстве?

В разоренных поселениях кочевники брали не все. Никто не мог понять, каким соображениям они следуют, когда выбирают добычу. Вот кхарнов угоняют всех. А людей опять же без разбора убивают.

– Боги мертвы, – в третий раз произнес вождь кочевников. – Но они остаются богами. Им нужны слуги. Воин не может прислуживать кому бы то ни было. Потому мы убиваем пленников. Тот, кто не смог сохранить свободу, недостоин и жизни.

Быстрый острый и жестокий, словно выпущенный из арбалета бельт, взгляд на Торгрима. Точно, между двумя главными персонами кочевников нет мира и согласия.

Вряд ли вождь распинается перед каждым пленником, осужденным быть принесенным в жертву. Скорей всего, воинский предводитель понял, что я что-то значу для Торгрима, и готовит Тильду ловушку. Может быть, провоцирует нарушить какой-то местный обычай или табу – например, шаману, как и хронисту, нельзя лгать.

– Ты умрешь, – сказал вождь. – Будет много крови. Она нужна богам. Когда крови будет достаточно, они воскреснут. И будет много боли. Только мучениями люди могут искупить свою вину перед богами, которых они предали.

Вот этого не ожидал. К кочевникам приходили очень смелые и убедительные проповедники Ждущих? Или же сам «Соперник» явился из глубин Белого Поля?

– Скоро рассвет. – Вождь повел рукой, и из темноты в свет костра начали выходить вооруженные воины. Прежде они стояли совсем рядом, но так тихо и неподвижно, что об их присутствии нельзя было даже догадаться. – Начнем.

– Нет! – Торгрим вскинул ладонь. Меж его пальцев тек серый шнурок с завязанными узелками. – Этот человек станет моим преемником.

Предводитель воинов склонил голову, будто покорялся или соглашался со сказанным, и вдруг стремительным резким движением вырвал шнурок с узелками из пальцев Торгрима.

– Ты лжешь, шаман. Ты вовсе не чувствуешь приближение своей смерти.

Торгрим положил руки на колени ладонями вверх:

– Боги мертвы. Никто не может знать их истинной воли.

Не знаю, где он прятал кинжал, которым собирался убить меня.

Показалось, что бывший учитель просто ударил вождя кочевников рукой в грудь. Только человеческая ладонь не отражает огонь в стальном блеске.

Человека застать врасплох легче, чем волка. Зверь никогда не презирает противника.

Тело вождя тяжело завалилось на бок. Кинжал засел в груди кочевника по самую рукоять. А другого оружия у Торгрима не было.

Руки, измученные веревками, ответили на резкий рывок и перекат через плечо, налились тягучей сильной болью. Ничего, во время тренировок с Оле Сваном и не так жилы рвет. И оружие выхватывать капитан учил меня из любой позиции. Хорошо, что мою шпагу сочли добычей, достойной вождя.

– Торгрим, за спину!

Но мой бывший учитель не нуждался в защите. Решительным жестом вырвав кинжал из тела убитого предводителя, он поднял клинок острием вверх, показывая воинам. Одолевший вождя становится его преемником.

Дикий вопль сотряс аркан. Сначала зашумели стоящие у костра кочевники, крик их подхватили ночующие в шатрах женщины и дети. Взревели кхарны.

От такого шума и мертвые восстанут. Умершие боги…

– Уходи! Ну же, скорей!

Тильд вытолкнул меня за пределы освещенного огнем круга.

Я прижался к земле, собираясь отползать и перекатываться, но кочевникам было не до пытающегося скрыться пленника. Воины самозабвенно ударяли в землю концами сделанных из изогнутых рогов луков, приплясывали подоспевшие женщины, дети с визгом носились между взрослыми. Не каждый день в племени меняется предводитель.

Торгрим стоял посреди ликующей толпы, победительно подняв к небесам окровавленный кинжал. Тильд превосходил ростом большинство кочевников, и лицо его было хорошо видно. Каким же торжествующим оно было! Освещенный снизу светом костра, мой бывший наставник сейчас необыкновенно походил на…

Врезавшись в обрешетку саней, я больно ушиб колено. Огороженная граница аркана.