Небо на плечах

— «Аз»?! У меня только «Буки», и то из-за дедова архива, наверное. Я, конечно, подозревал, что графа просто так не дают…

— Не отвлекайся.

Митька вздохнул и приступил к рассказу, как он дошел до жизни такой.

— Наверняка помнишь, как дед вдалбливал нам списки агентов? — Я кивнул. — Кое-кого он передал только мне. — Произнося это, брат испытующе уставился мне в лицо, пытаясь понять реакцию.

А мне было все равно. То, что Митьке досталось больше информации от нашего легендарного деда, меня не волновало ни тогда, ни теперь. Я и той, что не слил Милославскому, никогда не пользовался: вот оно мне надо — лезть в это? Забывать не забывал, мало ли как жизнь повернется, но активности не проявлял. Тем более что у меня и своих появившихся связей хватало, чтобы быть в курсе основных течений и подводных камней. Одна Полина Зиновьевна чего стоила! Эх, бабуля!..

Не дождавшись и тени возмущения, брат продолжил:

— Люди там самые разные, в основном так называемые «слепые», то есть они даже не догадываются, кому конкретно готовят свои анализы и справки, знают только, что в Приказ, и все. Ты не представляешь, как мне побегать пришлось, чтобы этот механизм не распался, когда дедов доверенный человек умер! Да еще провернуть все это под носом у опекуна! — Ну, если я сумел два с лишним года скрываться, зная, как их машина работает, то уж Митьке-то сам бог велел! — И то одного потерял! — пожаловался он. — Это сейчас не важно! — оборвал он сам себя, хотя было заметно, что поделиться пережитыми трудностями ему хоть с кем-то хотелось, да и похвастаться — тоже, все же он не был еще матерым разведчиком, а был обычным двадцатилетним парнем. — Один из агентов запросил экстренной связи, стандартный канал его не устроил — слишком горячая информация. Не спрашивай, чего мне стоило получить увольнительную, — это была целая эпопея! Сюда я приехал двадцать седьмого, а двадцать восьмого меня ждали уже обратно на службе. Так что я теперь дезертир!

— Двадцать восьмого рано утром город закрыли. Порт, вокзалы и аэропорт — часов в шесть, а полностью перекрыли примерно к полудню. Я тебе хоть сейчас официальную справку со всеми печатями нарисую.

— Это имело бы значение, явись я в нашу управу.

— Только не говори мне, что это проблема! Ты не единственный, кто застрял здесь, а учитывая, что я сейчас высшая власть в городе и разрулю это в момент… Не мнись, как девица, выкладывай!

— Информация действительно оказалась горячей, — вздохнув, ответил брат. — Лопухин-Задунайский с потрохами продался.

— Не новость, мы еще в июне это обсуждали.

— Тогда мы решили, что кому-то из своих. В том забеге женихов, как ты его обозвал, кто только не отметился! Не только Лопухин интриги крутил.

— Однако так далеко зашел только он. И то мне не поверили!

— В тот момент это было бездоказательно! Пойми! — видя мой скепсис, воззвал он. — Я тебе верю! Верил тогда и тем более сейчас! Но кто я и кто он! Да что я распинаюсь — если уж тебе не удалось заронить сомнения!

— Из нас двоих только ты имеешь постоянный доступ к Милославскому и пользуешься его покровительством.

— Сказал мне человек, имеющий «Аз» на изнанке печатки! Чтоб ты знал: «Аз» — это уровень тайного советника!

— Мить, нас один человек воспитывал! И что такое «Аз», я знаю. Доверенное лицо императора, его глаза и уши, а в случае необходимости — голос. Иначе бы я сейчас в этом кресле не сидел! Кстати, садись уже тоже! — указал на стулья.

По-хорошему, Митьке еще бы сутки лежать, а он скачет со своими тайнами.

— Спасибо. — Из всех возможных мест Митяй пристроился именно на Земелино, почему-то я посчитал это знаком. — Лопухин не просто продался, он продался иностранцам, если быть точным — французам. Не знаю уж, на чем его поймали, но это факт. У меня есть неопровержимые доказательства. Хуже того, он об этом знает, просто пока считает меня мертвым. Так что чем скорее я доберусь с ними до Тихона Сергеевича, тем меньше шансов, что он начнет действовать.

— Так это из-за них тебя подстрелили?

— Буратов — его второй зам, он где-то засветился. — Я аж присвистнул от уровня информатора Митьки. — Передачу накрыли. Одно радует — портфель уже был у меня, а напоследок я их всех приголубил. Там горел даже камень! Чудо, что сам выкарабкался. Если честно, думал, что все! Кранты! Как я понял, за это тебя благодарить надо.

— Не меня. Тебя кто-то подобрал и доставил в больницу. А то, что я тебя там нашел, — случайность и стечение обстоятельств. Но при тебе ничего не было, я это точно знаю.

— Успел спрятать. Твой Ли — это нечто! Разыскал и принес, так что портфель уже у тебя дома. Я там почитал — Лопухину не отвертеться.

— Он один или кто-то еще?

— Связи с его кланом в бумагах нет, — правильно понял Митяй мой вопрос. — Не могу утверждать, что потом ничего не всплывет, но сейчас у меня только на него компромат.

— Где-то через час у меня сеанс связи с Москвой. Может быть, так передать?