Небо нашей жизни. Бог, человек, церковь

Есть мир, сотворенный Богом. А сатана создал зеркальный мир, ведущий вниз. Если Господь призывает идти вверх, и человек идет, то надо помнить, что чем выше он взбирается, совершенствуясь и восходя к высотам Духа, тем круче бездна, которая под ним разверзается. Чем выше человек взошел, тем глубже пропасть, в которую он может упасть. Это объективно существующая закономерность духовного мира, но это не значит, что надо, испугавшись искушений, стоять на месте или колебаться вокруг нуля. Человек, вступивший на духовный путь, должен понимать, что это особый мир и чем дальше он идет, тем тоньше могут быть искушения. Если человек начал духовное движение, то в первую очередь ему нужно сказать себе: «Я не исключение, мой приход в храм сам по себе – это еще не какой-то подарок Богу».

Человеку прежде всего нужно суметь правильно расставить акценты. У людей, делающих первые шаги в вере (особенно у тех, кто занимается интеллектуальным трудом), сразу возникает чувство, что они одарили Бога своим обращением к Нему. Это первая стадия искушения. По мере познания основ православной веры человек начинает активно учить других, надевает одежды праведника, не понимая, что можно, к примеру, соблюдать все посты, но быть при этом совершенно нетерпимым к ближнему. Причем внешне это не обязательно будет выражаться в бурных действиях – осуждении, поучении и т. д. Внешне он может выглядеть и смиренным. Такой человек смиренно удалится в свою келью с мыслью о том, «да что ему другие, он уже небожитель».

Научившись поститься, человек не научился любви, состраданию, милосердию. Надменность происходит от духовного беспризорства, а сам в себе увидеть гордыню человек не может, и она же мешает ему покаяться. Внешнее смирение обманчиво.

Смирение, как и гордыня, – это категории внутреннего мира человека, которые могут внешне по-разному проявляться. Они связаны с темпераментом, характером, воспитанием. Для того чтобы быть смиренным, совершенно не обязательно ходить с постным видом, потупив очи долу. Человек может быть смиренным, несмотря на порывистый характер. Рассказывают, что когда Серафиму Саровскому говорили: «Батюшка, какой же вы смиренный, с какой любовью вы обращаетесь ко всем…», то он отвечал: «Да какой же я смиренный, вон тот солдат, который встречает приходящих в монастырь, вот он смиренный». – «Да как же это? – удивлялись люди. – Этот солдат прямо-таки набрасывается на всех». Но дело в том, что этот солдат в силу болезней, ранений, контузии, может быть, и был раздражителен или невоздержан, но в том, как он сам страдал от этого, как он каялся и как он пытался держаться, и заключалось величие его смирения.

Современный человек смиряется тоже – перед Богом. Если смиряться перед человеком, то нужно определить грань между смирением и человекоугодничеством, которое, как известно, является грехом. Случается, что затронуто человеческое достоинство или происходит посягательство на личность. В таких случаях сложно не противостоять. И снова смиряемся мы перед Богом, перед Его волей, прося защиты. Но каждый раз Его воля бывает нам явлена в конкретных обстоятельствах, поэтому и наше смирение, если можно так выразиться, конкретно.

И духовникам не стоит делать жестких обобщений: вот так будет смиренно, а так нет. В вопросе смирения нет общего рецепта «как». А если и есть, то он будет звучать не так, как мы ожидаем: «Человек должен правильно соизмерять себя по отношению к Творцу и к окружающим (то есть иметь меру), искать волю Божию о себе, понимая, что он сам может быть соработником Богу, неся свет и добро в этот совсем не идеальный мир».

Смирение не означает, что смирившийся человек – не боец. Смирение – это способность остановить зло, но по-другому. Сделать это непривычным способом, когда человек отвечает на зло, пусть даже и защищаясь. В этом случае, строго говоря, его не остановить, оно транслируется, идет дальше и, уже умноженное, может потом вернуться. Можно поступить по-другому: зло ополчилось, но человек прекратил его развитие тем, что принял его в себя и погасил. Его обидели, а он не ответил. Не в том смысле, что промолчал и затаил обиду в себе, а в том, что простил, понял, оправдал.

При этом не стоит думать, что смиренный человек не защищен. «Смиренный» говорят и про воинов, и про бойцов. Смирение – духовное качество, свойство личности. Личность не растворяется, потому все люди разные.

В мире духовном человек имеет дело с двумя системами мер. Одна – гордыня – объявляет себя мерилом всех вещей. Она может проявляться различно, но суть будет одна: я – центр всего, я достиг многого и потому имею право на исключительность. Другая система мер – это смирение. В богословии говорят о смиренномудрии и смиреннодействии. Это такая мера отношения к Богу и человеку, которую можно еще назвать мерой благодарения, когда человек благодарен Богу и за то, что Он дал ему талант, способности, и за то, что Он вовремя послал ему людей и у него что-то получилось, и за то, что он жив, здоров и может благодарить.