Небо покоряется смелым

Полет идет нормально. Одна за другой выполнены все эволюции. Сейчас модель будет выполнять конвейер, но спортсмен почему-то медлит, заходит на дополнительный круг…

Валерий Крамаренко: «Давно со мной не было подобного. Надо «приземляться», а я боюсь. Ну вот боюсь и все тут: то ли сказались вчерашние неудачные вечерние тренировки, когда у меня модель, как коза, прыгала по дорожке кордодрома; то ли нервы были на пределе… И вот я тяну, тяну… Наконец посадил модель. Ну, думаю, все, сейчас будут штрафные очки. А получилось все наоборот, судьям почему-то понравился такой конвейер… Вообще судейство в моделизме субъективное, как и в фигурном катании, и мы никогда не знаем, как какому из судей угодить, что кому нравится. Одни требуют, чтобы ты как можно плавнее, медленно-медленно трогался с места и лишь потом постепенно набирал скорость; другие любят стремительность — стремительность в разгоне, стремительность в полете… Как говорится, с судьями не спорят, но иногда из-за таких вот сугубо личных воззрений они совершенно забывают учитывать при этом еще и характерные особенности прототипа…»

Конвейер Валерий выполнил отлично, уверенно закончил полет и вновь, как и восемь лет назад, на высшей ступеньке пьедестала почета стоял Валерий Крамаренко, а второе место досталось его постоянному сопернику поляку Ежи Островскому. В командном зачете советская сборная также заняла первое место.

Потом будет чемпионат Европы-83, где Крамаренко и Кузнецов, несмотря на жесточайшую конкуренцию, уверенно станут победителями в классе гоночных моделей: их результат в самой худшей из попыток будет гораздо выше лучших результатов всех остальных участников. На том же первенстве они установят и новый мировой рекорд в классе гоночных моделей — три минуты девятнадцать и восемь десятых секунды.

А на чемпионате мира-84, проходившем во Франции, в классе моделей-копий Валерий не сможет обыграть своего ученика Владимира Федосова, и ему будет вручена только серебряная медаль. Но может быть это тоже победа, победа Крамаренко-тренера?

Вот, собственно, и все о Валерии Крамаренко — кавалере ордена «Знак Почета», заслуженном мастере спорта, двукратном чемпионе Европы, двукратном серебряном призере и двукратном победителе мировых первенств. Пока все. Ведь в его спортивной коллекции еще нет ни одной золотой медали чемпиона мира в классе гоночных моделей. К тому же поговаривают, будто он уже построил и радиоуправляемую копию…

В. Дичев

КТО ОСИЛИТ ДОРОГУ

Минский Дворец культуры профсоюзов сиял праздничными огнями. Радостными улыбками светились лица тех, кто заполнил в тот вечер его просторные фойе, холлы, залы. Старшеклассники, учащиеся ПТУ и техникумов пришли сюда на торжественный ритуал. Им, шестнадцатилетним, предстояло сегодня сделать первый шаг во взрослость, обрести новое качество гражданина страны — социальную зрелость, символом которой отныне будет для них особый документ — паспорт гражданина Союза ССР. Само по себе значительное, это событие становилось волнующим и потому, что путевку в жизнь вручали им люди заслуженные — ветераны войны и труда, деятели науки и культуры, прославленные спортсмены, среди которых была в тот вечер и выдающаяся авиаспортсменка Валентина Яикова.

После торжественной части юноши и девушки плотным кольцом окружили эту невысокую светловолосую женщину: каждому хотелось хоть немного поговорить с летчиком-инструктором Минского аэроклуба, членом сборной команды страны, абсолютной чемпионкой мира по высшему пилотажу Валентиной Кузьмовной Яиковой. И вопросы сыпались один за другим:

— А трудно было на чемпионатах мира?

— Когда вы решили стать летчицей?

— Как начинался ваш путь в большой спорт?

Когда решила?.. Как начинала?.. И всплывают в памяти Валентины Кузьмовны обрывки минувшего, того, что зовется прошлым…

Какое из самых первых осмысленных впечатлений стало зыбким достоянием памяти? Да разве сейчас с уверенностью скажешь, точно определишь? Их так мало, почти начисто стертых временем, коротких, как вспышка молнии, эпизодов и воспоминаний из жизни в волшебной стране, имя которой — Детство.

…Неистово воет, куролесит, стучится в окошко страшный зверь.

— Мама, кто это? — спрашивает маленькая Валя.

— Пурга, доченька, пурга. Совсем нас замела…

И возникает в воображении свирепая Пурга — огромная, белая, бесформенная. С длинным хвостом, которым наметает вокруг избы высокие — выше Валиной головы — сугробы, сугробы, сугробы. «Скорей бы наступило лето, — думает Валя, — тогда убежит Пурга в тайгу. Папа возьмет меня на охоту, и я застрелю из ружья злую Пургу». Отец и впрямь взял как-то дочку в тайгу. Было ей тогда не то семь, не то восемь годков. Ружья, конечно, поднять не могла. Положил его Кузьма Васильевич на развилку-рогулину, показал, как надо целиться, как нажимать на курок… Недели три, а то и больше до слез болело, ныло распухшее после этой «охоты» плечо, не поднималась ставшая чужой рука.

— Ведь надо же такое придумать?! — отчитывала мужа Юлия Егоровна. — Чуть не покалечил девчонку!