Небо в алмазах (СИ)

— Давно не виделись, — сонно бубнит Пчёлкин, протирая глаза одной рукой, а другой, сгребая к себе брюнетку, уставшую и прозрачную, — что не приходила вчера? — под ладонями Вити напрягшиеся плечи, а Софа не издает ни звука, кутаясь в мужские объятия. — Чего расскажешь? Опять скучняки в шараге своей ловила?

— Поймала, — вместо приветствия отвечает Софа, потершись кончиком носа о гладкую щёку Вити, — и убежала, делать нечего.

— М-да, леща тебе мамаша даст!

— Мне не привыкать, — Софа на миг отстраняется, и, наконец, видит едва заметный синяк на подбородке парня. — Подрался где?

— Считай, что травма производственная, — Пчёла не желает покидать объятия Морфея, отлепляя свой в меру изящный зад от простыней, — а ты нагруженная, как водовоз.

— Я не настолько объемная, но ты знаешь, я тут подумала…

— Да ладно?

— Ржать как конь необязательно, Вить.

— Что стряслось?

— Как бы там твоя трясина не утряслась, — слова любви с трудом подбираются. Софке проще без них показать свои чувства, оставаясь достоверной, но когда-то поступки тоже подтверждаются словами, — я тебя люблю…

— А ещё небо ночью темное, и трава зеленая весной… — подводит итог Пчёла, совсем не удивленный признанием, которое он нутром чует, — классно!

— Пчёлкин, твою мать, не об этом я!

— Моя твоя не понимать, родимая.

— Просто хотела сказать…

— Очевидное, Софик!

— Очевидное, значит?

— И взаимное!

— Я и не надеялась…

Впервые за день у Голиковой пропадает всякое желание выяснять отношения с ближними…

Комментарий к 90-й. Билет в один конец

Лиза и Софа — осень 1990:

https://vk.com/photo-171666652_456239165

90-й. Забудь сомнения

Комментарий к 90-й. Забудь сомнения

Космос/Лиза, конец 90-го:

https://vk.com/wall-171666652_132

OST:

— Комиссар — Твой поцелуй

Пятнадцать минут. Ровно столько времени для размышлений оставалось у Космоса, пока он терпеливо караулил студентов юридического института, убегающих с занятий. Поменяться с зелеными салагами местами Холмогорову не хотелось: бравые ребятки, голосящие за законность и чтящие правопорядок, не имели за душой ни гроша на хлеб с маслом, ни реального представления, с чем им придётся сталкиваться, сгибаясь в три погибели государства ради.

Им и во сне не являлось, насколько нагло брешут сводки Генпрокуратуры, считающей преступную статистику со всех углов Союза. Но у каждого имеются собственные представления о добре и зле, и поэтому Кос не пытался навязывать будущим судьям и милиционерам свои нехитрые понятия.

Космос не видел себя, чинно склонившим голову над учебником. Что физфак, что юридический. Ему все одно! Не выдержит душа поэта. Полезней Лизкиных учебников будет журнал «Крокодил», а тетрадки с задачками по уголовному праву казались Косу полной ахинеей. Поведал бы Космос любому профессору юридических наук, как обстоят дела с криминогенным фактором. И что ребусы про кражи не решаются с помощью буковок из волшебной книжки под названием УК РСФСР.

Представлений о студенческой жизни хватило навечно, стоило проникнуть в перенаселенную общагу, где ценность любого его сверстника представляли пару плакатов Саманты Фокс и полупустая пачка «Беломора». Доходяги хватались за каждую возможность идти в ногу со временем, подручными средствами обеспечивая свой дешёвый быт. Им постоянно чего-то не хватало, и поэтому элита нации должна быть благодарна, что на целый этаж общаги есть вполне сносный душ и уборная, а на кухне регулярно вымирали тараканы.

Изучая хаотичное движение толпы на улице, Кос высматривал в незнакомцах знакомую золотистую головку, попутно вслушиваясь в то, как динамики ритмично выдают надоевшие до скрипа в ушах «юмахарт, юмасоул». Пальцы привычно расположены на руле, постукивая в ритм энергичной западной композиции. Будь рядом Белый, он бы выразился, что его уши не созданы для такого дикого запада, и на всю мощь врубил бы «Плот», напрягая горло и подпевая Лозе на всю ивановскую.

Но другу никогда не везло в этом деле, потому что на переднем кресле восседала Лиза. Она не впускала Сашку вперед, каждый раз, удобно располагаясь рядом с личным водителем, и совместно с ним определяя, что будут слушать обитатели заднего ряда. С Лизкой спорить бесполезно, но Белов пытался навязать свое мнение, с упорством знатока своего дела.

— Лиза, врубай Женьку, надоело твой загнивающий запад гонять! Там девчонку… — Сашка, с видом обиженного бульдога, садился за Космосом, небрежно разваливаясь в салоне лимузина, и подвигая Пчёлкина, спящего после очередной бурной ночи, — девчоночку синие очи. Или синеглазую! Там прям вообще под настроение.

— Белый, да шуруй ты к своей синеглазой тогда. Тебе прямо. А меня от этой песни скоро кондрашка хватит, стопудняк! — Кос медленно увеличивает звук, пытаясь своими движениями немного напомнить Лизе, как все началось, и как она не понимала, куда дует ветер. Или старательно прикидывалась, пряча себя в кукольный домик. — С меня хватит этой дворовой романтики, я на ней собаку съел! Овчарку целую, не подавился.