Небо Валинора. Книга первая. Адамант Хенны

– Я вот что думаю, – сказал он, направляясь обратно к своему месту у костра. – Устали мы все. Давайте-ка денёк отдохнём, переждём, пока харадримы успокоятся и отзовут поимщиков, а там уже и решим, как быть.

На том и сошлись.

Интерлюдия 1

Хоббитон, Хоббитания, трактир «Ветка Плюща», 5 августа 1726 года

– А и славное же тут пивко, брат хоббит!

Маленький Гном блаженно щурился, откинувшись и привалившись к стене. Перед ним пенилась новая кружка, стремительно поданная Рози Болджер, крутнувшейся так, что длинные юбки вразлёт.

Горел уютный камин, с кухни пахло жареным, сёстры Болджер сновали туда-сюда с пенящимся пивом, а за столами восседали почтенные и уважаемые хоббиты, ведя за кружечками и доброй закуской неспешные беседы. По стенам развешаны были картины, писанные – уж как сумели – местными художниками, изображающие истории давние и недавние.

Друзья не зря ломали ноги через всё Средиземье. После мордорского страха они остановились было в отбитом у харадримов Минас-Тирите; однако что-то странное гнало и гнало их вперёд, в дорогу, и никто из троицы не мог сказать, что же именно. За древними стенами Белого Града, где распоряжался теперь герцог Итилиенский, им не сиделось, хотя работы мечу, луку и топору нашлось бы с преизлихом, и сперва друзья старались, как могли. Но хоббита всё сильнее тянуло домой; гномы же отнюдь не возражали составить ему компанию.

Они не лезли на рожон, но и не пускались в дальние обходы. Война на западе Средиземья приугасла, молодой король Эодрейд, отбив Эдорас у ховраров, деятельно укреплял Рохан, и до самой Исены дорога оставалась безопасной. Дальше лежали земли, занятые племенами из воинства Олмера, но ни Фолко, ни гномы не страшились пути по местам, где совсем недавно прокатилась война.

Они дерзко ехали прямо по Зелёному тракту, сквозь владения хеггов и хазгов, ехали гордо, подбоченясь, в полном вооружении, и местные, хоть и косились весьма нелюбезно, не отказывали, однако, продать путникам дорожные припасы.

К тому же в Мории обосновались гномы Дори Славного, и задевать странников Подгорного Племени могло выйти боком.

Наконец, хоть и после долгого пути, впереди показались знакомые пограничные частоколы Южного Удела.

Хоббита и гномов тут, конечно же, помнили. Отражение орочьего отряда местными дружинами уже вошло в любимые истории всех здешних мест и местечек. Пенился эль, накрывались столы, и друзьям часами приходилось рассказывать о своих новых приключениях.

Завернули они и в Бренди-Холл, проехали все родные места Фолко, повторили тот самый путь, которым они с Торином преследовали карлика-нидинга. Заглянули и в Старый Лес, но пути оказались закрыты, Том Бомбадил явно не желал никого видеть.

Могильники стояли пусты и дики, поклоняющиеся им сгинули в огне Великой Войны; а у восточных врат Хоббитании появилась истерлингская стража. Правда, держали себя кочевники спокойно, и даже старались подружиться с обитателями приграничных селений – Стока, Белоземья, Бобрового Брода. Даже сейчас там шла какая-никакая, а торговля.

Хоббиты приспосабливались.

Фолко и гномы задержались. Все трое устали от долгих странствий; тан Перегрин VI, с которым они вместе отражали орочье нашествие всего лишь два года назад, принял их с распростёртыми объятиями, и, не слушая никаких возражений, поселил в самонаилучших гостевых покоях Преогромных Смиалов, родовой вотчины Туков.

Какое-то время все трое ни о чём не думали, а просто странствовали по Хоббитании, от трактира к трактиру и от селения к селению. Так прошла осень 1724 года, настала зима, а потом и весна 1725-го – а Запад словно бы замер, оцепенел, победители и побеждённые точно забыли о войне, о битвах и набегах, пытаясь, насколько возможно, устроить жизнь.

Да и сила, не дававшая хоббиту и гномам усидеть на месте, тоже будто утихла. Уже не тревожили сумерки, и по утрам не тянуло в дорогу. Будто бы после долгих странствий, приключений и сражений настал долгожданный мир – но Фолко чувствовал, что именно «будто бы».

Фолко пару раз встречал и Миллисенту, тут же красневшую и принимавшуюся мять край дорожного передника, не поднимая глаз. Увидал Фолко и Крола, её мужа, весьма довольного собой домохозяина; правда, жены он, похоже, побаивался.

Эх, Миллисента…

Старая дружба не ржавеет, грустно подумал Фолко, провожая их с Кролом взглядом.

Не ржавеет, но уходит, тает в вечерних сумерках, оставляя пусть и лёгкую, но неизбывную печаль по неслучившемуся.

Гномы деликатно помалкивали.

…Так прошла зима, и весна отзвенела, и пришло лето. Друзья сделали вылазку в Пригорье – война пронеслась над ним, но на пепелищах уже успели вырасти новые срубы, а «Гарцующий Пони» по-прежнему держал двери широко открытыми.

Только теперь тут уже не стояло арнорской дружины; их подворье сгорело дотла, а трактир заполняли теперь всё больше истерлинги с хеггами.