Небосвод несвободы

Ты, если даже входил в аллею, то чтобы учуять её следы.Она же была равнодушней и злее, чем воин монголо-татарской орды.Ты имя её прогонял по венам, ты сам себе говорил: «Терпи!»,она же ровняла своим туменом покорный абрис чужой степи.Бесстрастно сидя в глубинах тента, она врастала в военный быт,легко находя замену тем, кто в бою был ранен или убит.И взгляд её был прицельно сужен, и лести плыл аромат кругом…А ты совершенно ей не был нужен:

ни злейшим другом, ни лучшим врагом.Ты слеплен был из иного теста. Как о богине, мечтал о ней…Но был для неё ты — пустое место. Пыль на попонах её коней.Ты зря сражался с тоской и мраком у сумасшествия на краюи под её зодиачным знаком провёл недолгую жизнь свою.А та причудлива и искриста — будь царь ты или простолюдин…Сюда бы бойкого беллетриста, он два б сюжета связал в один:на то сочинителей лживая братия, чьи словеса нас пьянят, как вино…

Но Ты и Она — это два понятия, не совместившиеся в одно.Ходи в отчаянье, словно в рубище, живые дыры в душе латай.Поскольку любящий и нелюбящий произрастают из разных стай;ну, а надежда — какого лешего? Покрепче горлышко ей сдави —и не придется её подмешиватьв бокал нелепойсвоей любви.

Пока влюблён

Опершись безупречной ножкой о парапет,она говорила: «Ну, зачем тебе знать о том,кто со мной до тебя? Ну, Володя, ну, пара Петь,был и Саша, твой тёзка, и залётный старлей Артём.Я ведь, в общем, собой недурна вполнеи присяги не приносила монастырю.Ты спросил — и я лишь поэтому говорю.Но ведь это на дне. Это прошлое — всё на дне».

Всем известно: в излишнем знании есть печаль,ибо ежели меньше знаешь, то лучше спишь…Но тогда я ушёл. Дома пил, обжигаясь, чайи глядел, ничего не видя, в ночную тишь,где с трудом шевелил листвою античный клён,где дождинки окошко метили, как слюда…Если ты идиот — то это не навсегда,а всего лишь на дни или годы, пока влюблён.

Только ты