Нечаянная невеста

– А если замужнюю, или вдову? – так же тихо спросила Амелия, отвлекаясь от разглядывания зала.

– Вдову ждет второе замужество, а вот замужние дамы опасаются. Обычно приглашение означает либо ребенка, либо траур. В общем то, что сильно повлияет на фасон туалетов!

– Мадам маг? – предположила Амелия.

– Немного, – покивала головой виконтесса, – говорят, что ее отцом был один из графов, приближенный старого короля, но это слухи. Просто мадам не принимает никого с улицы, даже за огромные деньги. Всегда просит рекомендации у других постоянных клиенток. Кстати, Кларисе мадам отказалась шить совсем. Та заявилась сюда одна, без старшей родственницы или компаньонки, устроила скандал, и даже разбила чайный сервиз, когда хозяйка этого модного дома отказалась спуститься к ней в общий зал, чтобы принять заказ лично!

Закончить любопытную сплетню виконтесса не успела: в зал спустилась уже знакомая служительница и шепотом пригласила их подняться в мастерскую. Там, в абсолютно пустом, белом помещении их ожидала худощавая седовласая дама в строгом черном платье с мерной лентой наперевес.

– Леди Флайверстоун, – вежливо кивнула она, – рада видеть вас у себя! Ирида сказала, что вы привели ко мне новую клиентку.

– Все верно, мадам, – улыбнулась виконтесса, – прошу любить и жаловать, вдовствующая графиня дю Боттэ.

Модистка слегка подняла тщательно подведенные брови, и чуть нахмурясь произнесла:

– Я отказала нынешней леди дю Боттэ…

– И совершенно справедливо, – одобрительно кивнула леди Флайверстоун, – Клариса абсолютна несдержанная особа. Но за эту леди я прошу вас лично! Амели вдова Эммета-Жаккарда дю Боттэ, героя войны с гангутами. Мой сын воевал вместе с ним…

– Рада знакомству, – несколько холодно произнесла мадам Ланвен, разглядывая Амелию пронзительными голубыми глазами.

– Мне сказали, – улыбнулась Амелия, – что вы можете сотворить графиню из провинциальной мисс. Мне нужно платье, чтобы появиться на приеме нынешней владелицы особняка дю Боттэ, посвященном павшим героям войны с гангутами. Появиться так, чтобы все вспомнили благородство и силу духа прежнего графа и пожалели о его гибели!

Мадам снова вскинула брови, и лента в ее руках вдруг взвилась в воздух, свилась в кольцо, а потом задрожала рядом с Амели, словно готовая к броску кобра:

– Раздевайтесь, миледи, – голос модистки звучал мягче, – кроме бального платья, полагаю вам нужен полный гардероб?

– Траурный, – ответила Амелия, – граф погиб чуть больше года назад.

Модистка вновь подняла брови и покачала головой:

– Если позволите, миледи, я сама выберу для вас ткани и отделку…

– Соглашайтесь! – прошипела на ухо Амелии виконтесса, – это великая честь!

Девушка всмотрелась в лицо мадам, и увидела в нем отблеск того знания, которое порой видела на лице мастера Олди. А ведь старый каллиграф ЗНАЛ!

– Для меня будет честью получить гардероб, подобранный вами лично, – сказала девушка.

Дальше все было быстро и молча. Помощница мадам помогла Амелии снять платье, лента будто живая скользила по рукам, по талии, по шее, а модистка быстро записывала что-то карандашом в обыкновенный блокнот. Когда мерки были сняты, Амелии помогли одеться, отвели в небольшую светлую гостиную, предложили чай и разложили перед ней толстые альбомы, но не с тканями или с картинками модных фасонов, а с тесемками, кружевами и лентами.

– Выбирайте то, что понравится, – сказала мадам, и протянула целую горсть маленьких желтых скрепок, – отрезаете кусочек, и крепите на этот лист. Сверху подпишите свое имя.

Удивившись такой необычной манере, Амелия красиво вывела на плотном куске картона: «мисс Амелия Фонтен». Модистка взглянула через плечо и покачала головой:

– Вы неправильно написали имя, миледи! – и тут же подала другой лист.

Смутившись, Амелия подписала так, как следовало: «вдовствующая графиня дю Боттэ».

– И это не верно! – третий лист лег на маленький столик, – подпишите проще.

– Хорошо! – устав удивляться Амели написала просто: «Амелия дю Боттэ».

– Отлично! А теперь выбирайте! – первый альбом распахнулся, являя на свет ряды атласных и шелковых лент.

Улыбнувшись, Амелия пожала плечами:

– Разве что лиловые.

– Нет-нет, миледи! – мадам Ланвен была строга, – выбирайте так, словно никакого траура нет. Он ведь когда-нибудь закончится.

Пожав плечами, Амелия утонула в полосках кружев и лент. Все же у каждой девушки есть слабость к милым изящным вещичкам, а отделки шнуры и кружева в альбомах мадам стоили самых изысканных слов!

Когда кончился чай и альбомы, Амелии принесли новое платье. Точнее сначала ей принесли белье. Нежно-лиловое, отделанное лентами и узким кружевом. Сорочка, корсет, панталоны, нижние юбки… когда все надели, затянули и расправили, девушка и вздохнуть боялась, а ее подвели к огромному зеркалу, и она не узнала себя в нем!