Нечестивые клятвы

— Ты много знаешь. Держу пари, ты прочитал все книги в своей библиотеке, не так ли? Ты намного умнее меня. Я никогда не выезжала за пределы штата, ты знал об этом? Никогда не летала на самолете. Я не могу свободно говорить ни на каких других языках, но ты наверняка знаешь об этом. Ты знаешь обо мне всё, — пробормотала я.

Ренато наблюдал за мной с каким-то очарованием, с которым я не могла справиться в своем затуманенном состоянии. Это было слишком напряженно. Мужчина был напряжен во всем, и все же я не видела, чтобы он смотрел на кого-то так, как на меня.

— Никто не смотрит на меня так, как ты, — услышала я свой голос. Мой и без того хлипкий фильтр в данный момент был на нуле.

— Никто не говорит со мной так, как ты, — ответил он, протягивая руку и касаясь моей щеки. Это было нежно и интимно. Мое сердце странно забилось.

— Потому что ты бы их убил?

Ренато ухмыльнулся и потянулся к сковороде с омлетом, чтобы выключить огонь. Затем он выпрямился и, обогнув стойку, направился ко мне.

Шахматная доска стояла рядом со мной в забавной конфигурации, которую я установила: король, окруженный несколькими пустыми клетками со всех сторон.

Я развернулась на табурете, чтобы держать его в поле зрения. Он был не из тех, к кому можно повернуться спиной. Это все равно что встать спиной к пантере и верить, что она не набросится.

Ренато остановился передо мной, подойдя так близко, что мне пришлось раздвинуть ноги, чтобы он влез. Мужчина потянулся мимо меня к шахматной доске. Он взял самую большую фигуру со стороны противника и поставил ее рядом с одиноким королем.

Королева.

Белая королева.

Черно-белая пара сидела наверху доски, изолированная, но не одинокая. Больше нет.

Ренато повернулся ко мне и обхватил мое лицо ладонями, поглаживая большими пальцами щеки, глядя на меня так, словно я была чем-то драгоценным.

Чем-то святым.

Я открыла рот, чтобы заговорить, отчаянно желая заполнить тишину, слишком интимную, чтобы ее выносить, но слов не было. Я никак не могла отвлечься от выражения его глаз и неоспоримого понимания того, что между нами что-то происходит. Что-то важное и реальное.

Его губы встретились с моими, и это был поцелуй, не похожий ни на один из тех, что он дарил мне до сих пор. В нём было столько нежности, сколько был способен проявить такой мужчина, как он. Ренато коснулся своими губами моих, и это была просьба. Я раздвинула губы, задыхаясь. Тепло его рук на моем лице, близость его тела… это опьяняло. Его язык скользнул внутрь и томно переплелся с моим.

Он целовал меня так, словно пробовал на вкус каждый мой дюйм. Смакуя.

Я вцепилась руками в его рубашку, притягивая его ближе и удерживая на месте.

Он улыбнулся мне в губы.

— Не волнуйся, mia moglie. Я никуда не уйду, — пробормотал он.

— Что значит mia moglie?

— Моя жена, — пояснил он, покрывая поцелуями мою челюсть, по направлению к уху.

— А что насчет bambina?

— Малышка.

Он добрался до моего уха, и меня затопило жаром. Боже, мне это понравилось.

— Anima mia?

Я запомнила все прозвища, которыми он меня называл, отчаянно желая узнать их значение, но в то же время испытывая страх перед ответом.

Он замер и отстранился, пригвоздив меня к месту своим темным взглядом. Я подумала, не собирается ли он оставить меня в подвешенном состоянии, но тут он заговорил.

— Это значит «моя душа».

Я облизала губы, лишь смутно осознавая, что происходит в комнате. Почему-то этот момент казался важным, или, может, всё дело в алкоголе в моих венах, который на секунду сделал этого могущественного мужчину менее страшным.

— Я думала, у таких мужчин, как ты, ее нет. — сказала я тихо, без упрека.

— У меня нет, но не беспокойся обо мне, маленькая медсестра. — Ренато порочно улыбнулся, наклонился и заговорил прямо мне в ухо. — Ты обещала мне свою, помнишь?

Затем, в самый неловкий момент, мой желудок издал такой громкий протест, что интимность момента была разрушена.

Ренато рассмеялся, отстраняясь от меня, и направился к аппетитно пахнущему омлету.

— Хватит философствовать на сегодня. Давай я тебя покормлю.

— А потом? — поинтересовалась я, не отрывая взгляда от омлета, пока он выкладывал его на тарелку и разрезал на аккуратные кусочки.

— А потом… — он перекинул кухонное полотенце через плечо и, наколов первый кусочек яичницы, поднес его к моим губам. — В постель.

Глава 25

Ренато

— Рэн? Ты меня слышал?

Голос Элио вывел меня из задумчивости. Шарлотта занимала мои мысли все утро, вероятно, потому что быстро отключилась, как только мы поднялись наверх прошлой ночью, и оставила меня с бешеным стояком. Она залезла в мою пустую грудь на кухне, вытащила засохшее сердце своей идеальной маленькой ручкой… а потом беззаботно отправилась есть яйца и забыла об этом.

Но я не забыл. Ни в коем случае.

— Да, я тебя слышал. Комиссар Рейнольдс хочет встретиться. Зачем?

— Он не сказал.

— Я больше не буду продлевать ему кредит. Он и так уже влип почти на сто тысяч.

Я ущипнул себя за переносицу, прогоняя нарастающую головную боль.