Нечестивый (СИ)

Вспыхнувший яркий свет разбудил меня. Я зажмурился и, чертыхаясь, зарылся лицом в подушку. Через несколько минут незнакомая медсестра объявила подъем, велела идти чистить зубы и умываться. Щурясь от слепящего света, мы зашли в туалет. Вырвавшись вперед, я занял место у раковины. Иваны недовольно заворчали и разбрелись по кабинкам. Я быстро умылся и почистил зубы, наскоро повозив щеткой по зубам. Убедившись, что братья еще мочатся, я осмотрел края зеркала, но не обнаружил записки. Возможно, нашли во время уборки.

Я вышел в коридор и наткнулся на медсестру, уткнувшуюся в телефон.

— Эм, а что дальше? — спросил я.

Она раздражённо посмотрела на меня и кивком указала на палату. Я вернулся в свою койку и уставился в потолок. Слишком белый, нет пятен и неровностей, чтобы зацепиться взглядом. Иваны застряли в дверях, перешептываясь и ожесточенно жестикулируя. Говорили они неразборчиво, слишком скомкано и быстро. Я лишь смог разобрать, что речь идет о наказании.

Медсестра крикнула на них, и братья поспешно вернулись в койки. Прошло не меньше часа, прежде чем, нас позвали на завтрак.

Я тревожно озираясь, вошел в столовую, опасаясь встречи с огромной поварихой. Но нас встретили лишь заставленные подносами столы. На завтрак омлет и стакан бурого киселя. Омлет был без соли, но зато кисель оказался приторно сладким. Пропихнув в себя еду, я откинулся на спинку стула и огляделся, изучая других завтракающих. Совершенно разные люди — старики, подростки вроде меня, мужчины. Все ели молча, раздавалось лишь негромкое звяканье ложок. Летающей еды и актов дефекации на стол не происходило, что немного расстраивало. Еще больше огорчала необходимость оставаться неопределенное время в дурке. Телефон забрали, даже матери не позвонишь. Впрочем, я не особо хотел ее видеть.

Иногда бывают ситуации, когда объект мыслей тотчас материализуется, словно психика и материальный связаны множеством невидимых связей. Говоря по-народному «Вспомнишь говно — вот и оно».

— Максимочка, — закричала мать, — что же с тобой сделали!

Сразу было понятно, что она пьяна. Пошатываясь на заплетающихся ногах она направилась к моему столу. Как ни странно, особого внимания никто из пациентов не проявил.

Она притянула меня к себе и в голос зарыдала. В столовую влетели двое запыхавшихся санитаров и попытались взять маму под руки. Не желая просто так сдаваться, она вцепилась в меня. Не в силах сопротивляться двум взрослым мужикам, я сполз со стула, увлекая мать за собой. Не ожидая такой податливости, санитары повалились вместе снами. Возле моего лица оказался ступня, даже сквозь бахилы издававшая тошнотворный запах застарелого пота. Я задергался, понимая, что омлет выйдет наружу, едва я вдохну еще раз. Санитар подумавший, что я начал буйствовать, еще сильнее вжался в нас. Раздался оглушительны вой матери, который неуверенно поддержали несколько пациентов. Оглушенные санитары растерялись, а я извиваясь словно червь, выполз из этой кучи.

Иваны сидели на своих местах и спокойно отхлебывали из стаканов кисель. Я все больше убеждался, что они существует в немного другой реальности.

Один из пациентов возбужденно забил ложкой о тарелку. Еще недавно спокойно сидевшие психи мало-помалу приходили в возбуждение.

Пока один санитар умело удерживал вопящую мать, другой пальцем поманил меня к себе. Подумав, что сопротивляться себе дороже, я покорно подошел.

Санитар несильно, но точно ударил меня под дых. Я согнулся, пытаясь втянуть воздух. Вот паскуда, я же ничего не делал. Боли не было, скорее легкий страх от нехватки воздуха. Я даже удар успел увидеть, совсем медленный по сравнению с тем существом, но отчего-то даже не подумал укорачиваться. Но сопротивляться себе дороже. Ну промахнись он и что дальше? Скорее всего, от злости ударил бы куда сильнее.

Страх ударов и боли пропал совершенно. Сломанный нос и пара выбитых зубов не сравнятся, с отрубленными ногами или топором в спине. А если убьют, так может еще лучше будет?

— Еще раз ударите моего сына, я вас по судам затаскаю. — произнесла мать, повисшая на руке санитара и громко икнула.

Этот звук немного испортил впечатление, но санитар стушевался и аккуратно взял меня под руку.

Нас провели в кабинет к молодому доктору, который раздраженно ходил из угла в угол. Вид у него был помятый, он явно долго не спал. Удивленно уставившись на нашу компанию, он застыл и зачем-то щелкнул пальцами.

Я и санитары одновременно вздрогнули. Почувствовав, как взгляд доктора метнулся ко мне, я поспешно опустил глаза в пол.

— Гражданка, проникла на территорию больницы, — запинаясь, произнес один, второй подхватил, — будучи нетрезвой.

— Я пришла проведать моего сына, — заявила мать и снова икнула. — хочу забрать его домой.

Доктор выпроводил санитаров из кабинета. Мать нахально уставилась на доктора, распространяя запах алкоголя.

— Вы присаживайтесь, — спокойно сказал доктор, — тут такое дело, ваш сын был доставлен к нам с острым психозом, вдобавок нарколепсия, вы же понимаете, что ему нужно тщательное наблюдение?