Нечестивый (СИ)

Я обтер рукавом пижамы манную кашу, вперемешку с кровью из разбитого носа. Было настолько обидно, что невольно потекли слезы. Я прикусил губу, чтобы не разрыдаться и краем пижамы промокнул глаза.

— Что случилось? — возникла за спиной Галя, — очень болит? Опять Тамара, сучка старая.

Она взяла меня за руку и потащила за собой. Пройдя коридорами, мы оказались в небольшой коморке, пахнущей лекарствами и чаем. Достав полотенце, Галя обтерла мое лицо и неожиданно крепко прижала к себе. Ее рука неуверенно погладила меня по голове, и этот искренний жест излишне растрогал меня. Я громко зарыдал, прижимаясь к ее худому, но теплому телу.

— Ну, тише, тише, птенчик, — шептала она, — все будет хорошо.

Я только раскрыл рот, чтобы пожаловать на проклятого мальчишку и скелетов, как прозвучал сухой щелчок.

Костры

Я протянул руки к горящему черным пламенем костру и засмеялся. Вполне ожидаемый поворот. Подобрав лежащий рядом меч, я пошел вперед. Через несколько минут трава сменилась золотистым песком, отдающим приятным теплом в ноги. Я брел по песку, растекающемуся под ступнями, и думал о своем ничтожестве. Умирая в первый раз, я истово клялся, что стану сильнее, но по итогу, меня макают лицом в тарелку с кашей. Видимо, после смерти люди совсем не меняются.

Над лабиринтом хаотично выросли высокими, ровные столбы из черного камня. Окружение напоминало развалины древнего храма. Вскоре стены сузились, и я уперся в низкую арку. Путь вперед закрывала тяжелая железная решетка. Я в недоумении остановился, неужели тупик. Едва я коснулся проржавевших прутьев, как раздался срежет и решетка медленно втянулась в свод арки. Я вошел в открывшийся проход и круглой площадке, окруженной невысокими ступеньками. Все пространство окружала высокая стена, с прорезанными наверху вытянутыми окошками.

Я направился к арке на противоположной стороне. Но стоило мне пересечь центр площадки, как в воздухе загремели хлопки, словно десяток людей зааплодировал. Я испуганно завертел головой, но вокруг никого не было. Хлопки стихли и остался только звук моего дыхания. Я отчетливо понимал, что сейчас что-то произойдет.

Песок в метре от меня вздыбился, извергнув двухметровый столб, который распался на мелкие струйки. Я побежал назад, но решетка была закономерно опущена. Обернувшись, я сжал меч в руке и сделал два шага вперед.

В куче песка, закопанная по пояс, возвышалась человеческая фигура. Смуглое, почти черное лицо и бугрящийся мышцами торс. Существо потянулось и выпрыгнуло из песка, подлетев почти на метр вверх.

Я замер, вспомнив, что рыцарь и скелеты реагировали на звук. Однако, глубокие, темные глаза явно смотрели прямо на меня. От черт лица существа веяла чем-то сильно знакомым и я с ужасом понял, что если добавить сильный загар, то выйдет моя физиономия.

Существо улыбнулось, показывая ряд мелких, острых зубов и рвануло ко мне. Я выставил вперед меч и зажмурился от страха. Что тяжелое врезалось мне в челюсть и отбросило назад. Я открыл глаза и увидел, как существо брезгливо отбросило ногой упавший меч. Правый глаз залила кровь, а голова трещала от пульсирующей боли.

Я приподнялся, опираясь на ступеньки и получил мощный удар ногой в живот. Кишки будто прижало к позвоночнику и меня кинуло на землю. Я попытался вдохнуть, но только беззвучно разевал рот. Раньше все было куда быстрее.

Я почувствовал, как меня приподнимают за волосы. Наугад махнул ногой и вроде даже попал, поскольку следующий удар превратил мое лицо в сплошной ком боли. Знакомое ощущение во рту, зубы наверняка откололись.

Я приоткрыл левый глаз и увидел его лицо прямо напротив своего. Глаза полностью черные, пустые, как стекляшки.

Существо оскалилось и облизало тонкие черные губы. После крепко сжало мою голову двумя руками. Мир вокруг резко провернулся и погрузился темноту.

Бинты

— Весь мокрый уже, — прошептала Галя, — мужчина не должен плакать.

Пижама прилипла к полностью мокрому телу, словно я только вылез из ванной. Пахло острым, юношеским потом.

— Все в порядке, — сказал я и отстранился.

Галя улыбнулась мне и потрепала по щеке. По телу пробежали приятные мурашки, я обожал, когда меня гладят. Наверняка оттого, что обычно ко мне относились с отвращением. Я обтер лицо и руки полотенцем.

Галя поднялась и достала из-под стола два стакана и кипятильник. Оттуда же извлекла початую бутыль воды. Воткнув штекер в розетку, которая огрызнулась парой искр, она разлила воду по стаканам и подтянула ногой сумочку. Появились две упаковки вафель, пряники, сушки, конфеты и упаковка сгущенки. Я покосился на ее худые руки, неужели она в одиночку осилит все сладости, которых хватило бы, чтобы убить целую палату диабетиков.

Галя спокойно выдавила сгущенку на вафлю и целиком отправила в рот. На ее лице сразу появилось выражение крайнего удовольствия.

— Много сладкого вредно есть, — повторил я слова матери.

— Была у меня тетка двоюродная, — сказала Галя, приканчивая вторую вафлю, — питалась овощами, потом перешла на сыроедение, на праздниках не пила, а едва чуяла запах сигарет, поднимала жуткий вой, что мы хотим убить ее.