Нечитаемые. Навязанное противостояние

Сам не понимая почему, мальчик взял конфету, развернул её и закинул целиком в рот. Подтаявший шоколад измазал руку и губы Андрея. Девочка звонко засмеялась и убежала. Андрюша не мог понять, почему он так смутился. Он даже не сказал «Спасибо». Он даже не узнал, как её зовут. Ему хотелось побежать к девочке и исправить все. Но решиться он не мог…. А потом он вспомнил её слова и разозлился: «от чего это она должна меня защищать! С чего вдруг. Что она, малявка, может сделать!!! Наверняка с ней не о чем поговорить, как и прочие девчонки думает только о куклах. Дуры! Не люблю девчонок». Мальчик обиженно отвернулся и уперся в стекло носом.

За окном стало темнеть, а это значило, что ночь скроет от Андрюши много интересного и непознанного.

Папа, слегка пошатываясь, разложил Андрею «кровать» и застелил её. Мальчик лег, отец укрыл его одеялом и, обдав неприятным запахом, сказал:

— Спокойной ночи, сынок! Ты будешь настоящим Мужчиной!

Поцеловав Андрюшу в щеку, чего он никогда раньше не делал, отец вернулся за стол и продолжил посиделки с попутчиками. А мальчик, слегка ошалевший, остался со своими мыслями наедине. Он верил, что будет настоящим Мужчиной. Он верил, что будет всех защищать. И даже ту глупую девчонку с косичками, которая заставила его смутиться…

Крик разбудил мужчину. Его собственный крик. Отчаянный, полный боли, страха и страдания крик. Утерев дрожащей рукой пот со лба, он поднялся с кровати. Голова кружилась, горло саднило от перенапряжения. Мужчина проследовал в угол своей скромной комнаты и умылся холодной водой. Туман в голове слегка развеялся. Глоток воды, еще один. Полегчало.

Снова этот сон. Сон про потерянное счастье, потерянную жизнь, потерянное имя. «Андрей, — одними губами прошептал он, — Меня звали Андрей». Мужчина как будто пробовал на вкус своё прежнее имя. К сожалению, во рту кроме горечи он ничего не чувствовал.

Сон пришёл внезапно, поселился в его голове и не хотел уходить. Терзал его каждую ночь сильнее, чем плети наставников. Заставлял вспоминать, страдать, чувствовать. Заставлял быть человеком. Это было невыносимо.

Мужчина подошёл к решётке, которая отделяла его от коридора и трёх камер. Камер для таких же, как он. Для бойцовских псов. Ухватившись за прутья руками, он стал вглядываться в полумрак. Отсутствовало, какое либо движение или звук. Камеры пустовали. Получается, остальных бойцов завезут сегодня в течение дня. Мужчина прислушался, ему показалось, что в царившей тишине еще гуляет его крик. Он снова вспомнил свой сон. В груди защемило.

«Андрей» — вновь прошептал он. В те далёкие времена, когда он еще мог беспечно наслаждаться красотой окружающего мира, его звали Андрей. Но сейчас он привык отзываться на Ругевит. Это прозвище заменило ему всё. Стало его сущностью. Лишило его человечности. Раб, боец, убийца — вот кто он теперь. Сон же разворошил память, вытянул из глубин сознания то, что заставляли забыть все эти годы.

Детство мальчика по имени Андрюша закончилось в ту ночь, когда он заснул в поезде, направляющемся на море. Ругевит вспоминал, как какие-то вооруженные люди куда-то везли в душном автобусе заплаканных испуганных детей, среди которых был и он. Автобус был забит мальчишками, одни были старше, другие младше, но страх, поселившийся в их сердцах, стирал возрастные различия. Потом был перелёт в большом грузовом самолёте, где они теснились на узких лавочках. Кто-то из детей хныкал, кто-то спал, кого-то тошнило, а кто-то звал маму. Очень тихо звал. Иначе могли избить. Андрюша молчал.