Недури

Она меня учила умению растворяться по-другому, говорит, ножку так, ать и поднял. Обопрись, говорит, на клюшку, ногу подними и шнырьк, исчез!

– Баб Тамар, так нет у меня клюшки!

– У тебя и пол ноги нет!

На этом моменте я всегда прыскал смехом. Это правда, половина ноги не выглядела хоть на что-то способной, но справедливости ради, отвалиться тоже не могла. Вывернутую ступню я то и дело в первые дни возвращал на место. Она забавно прокручивалась и не хотела вставать в прежнее своё положение, да и по сей день всё старается «выбиться».

Мелкий Антонка, так прозвали пацана шести годков, принёс мне как-то жгут от своей последней капельницы, и мы вместе перевязали мне непослушную конечность. Он поделился, что его не устраивает его положение в нынешнем социуме и что, несмотря на свой крайний возраст, он имеет право на нормальное восприятие себя остальными. Это дословно.

– Ты откуда таких выражений понабрался, Антон? – затягивая жгут, вопрошал я.

– Так мне уже пятый десяток идёт, просто помер я в шестилетнем возрасте.

Я ошарашенно поднял взгляд. Всё-таки слышать такое наяву для меня до сих пор непривычно.

Наступила суббота. Солнце уже почти не показывалось, погода была пасмурная. Кропил небольшой дождик. «Жизнь» в парке била в своём ритме. Вдалеке слышался детский смех, чуть ближе старики раздавали друг другу щелбаны за неотвеченные вопросы по истории, совсем близко ко мне, Ангелинка играла в классики. Я продолжал сидеть на скамье возле ворот и ждать Маню. Единственное, что меня волновало помимо её возвращения, так это состояние мэра и кто должен был прийти через неделю. Судьба Лешего меня, что примечательно, не интересовала.

Краем глаза я заметил, как к маме Лины подошёл знакомый мужчина с верёвкой и что-то прошептав ей, хотел было вновь раствориться:

– Господин Доброделов! – выкрикнул я и быстро переместился к компании – Как вы, господин Доброделов?

Мы обменялись дружеским рукопожатиями. Он с доброй улыбкой хлопал меня по плечу и расспрашивал про моё прошлое. Через минут десять мы уже гуляли по парку без сопровождения, просто о чём-то переговариваясь.

– Да я на самом деле, в последние свои дни вообще не был активен. – продолжил я – Расстался как-то с девушкой, так депрессия и шибанула.

Мэр деловито качал головой, выказывая своё небезразличие.

– Понимаю, что неправильно это, но смысла просто не видел.

– Что интересно, – наконец вступил он – Люди бояться жизни после смерти, но смерти при жизни стороной не обходят.

Я, прокрутив эту мысль в голове, согласился.

– Но я же не был мёртв. Я просто…

– Не жил.

Теперь я понял, почему моя бабушка, царство ей небесное, всегда так торопилась включить новости, если в программе стояло интервью с Доброделовым. Он же просто ходячая энциклопедия по философии.

– Ну, не то, чтобы… – замялся я – Точнее, не совсем так. Я вроде жил…

– Послушай, Эдуард. – мэр развернулся ко мне, заставляя остановиться на месте – Дышать, поглощать пищу и иногда мыться – это не жизнь. Заниматься сексом, употреблять вещества, снова заниматься сексом – это не жизнь. Постоянно учиться, читать книги, развиваться год за годом без передышки – это тоже не жизнь. – он упорно смотрел мне в глаза.

– А смысл вы мне сейчас это говорите… Смысл в чём… Я мертв. – взгляд сам по себе вильнул вниз, словно меня пристыдили.

Мэр похлопал по моему плечу и мы продолжили идти:

– Существо будет существовать радостно только тогда, когда в своём существовании увидит радость, мой друг. Что для человека жизнь, то для дельфина – смерть. – мой мозг начинал тупить от такого изобилия аналогий и примеров – Проще говоря, – Доброделов, видно заметил мою растерянность – Вопрос в том, что ты сам назовёшь жизнью. Можно постоянно работать, но осознавать, что для прогресса нужны силы. Можно постоянно смотреть фильмы, но понимать, какие ведут к деградации, а какие к твоему личному росту. Наркотики я никак не могу оправдать, да и не хочу. Ты хоть каплю меня понимаешь?

Я неуверенно кивнул:

– Вы хотите сказать, как корабль назовёшь, так он и поплывёт? – выдвинул я предположение.

Мэр удовлетворённо улыбнулся.

– То есть, если бы мне нравилось проводить время, так, как я проводил, я бы с пользой проводил время? Даже, когда вонял, как дед Макар?

Мэр кивнул.

– Так, мне же нравилось.

– А от чего ж тогда жалеешь былого?

Я замолчал. Дальнейший путь до пруда мы шли в полной тишине.

Я был согласен с Доброделовым и не согласен одновременно. Ну нельзя же быть довольным своей жизнью постоянно, так же и к полному застою прийти можно.

– А я и не говорил, что ты должен быть доволен жизнью. Жизнь – это промежуток времени. А жить – это про «сейчас». Я вот сейчас не живу, а существую, но чувствую себя лучше, чем при жизни, как люди говорят. Мне спокойно, я занимаюсь своим любимым делом и…

– Но вы же здесь. – перебил я. Мэр в лице не поменялся, но глаза дрогнули. Он откашлялся и отвернулся, рассматривая уток.

– У всех, кто здесь обитают, остались незаконченные дела, мой друг. А вот понять, что это за дела – более трудное занятие.