Неестественные причины

Далглиш не стал ждать, пока Брайс разразится воплями протеста. Спор превращался в литературную перебранку. Адам давно знал эту писательскую склонность, но участвовать в сражении ему не хотелось. А следующим этапом непременно будет обращение к нему как к арбитру. Затем спорщики рьяно возьмутся за безжалостный разбор его собственных стихов. Конечно, привычная перепалка отвлекала присутствующих от мыслей об убийстве, но все же это был не самый лучший способ скоротать вечер.

Далглиш открыл дверь, чтобы впустить тетушку, принесшую из кухни поднос с кофейником, и, воспользовавшись случаем, выскользнул из гостиной. Бросать тетю в подобной ситуации было не очень красиво, но Адам знал, что она менее, чем он, чувствительна к колкостям гостей.

В его комнате, надежно отделенной каменным полом и дубовыми досками от голосов спорщиков, было мирно и очень тихо. Далглиш открыл задвижку на окне, выходящем в сторону моря, и с трудом, обеими руками распахнул створки – так сильно дул ветер. В комнату ворвался вихрь, зашелестел складками покрывала на кровати, смел со стола бумаги, быстро, словно невидимой рукой, перелистал страницы томика Джейн Остен на тумбочке. Адам, чуть не задохнувшись, прижался грудью к подоконнику, с облегчением подставил лицо холодным брызгав и сразу же ощутил на губах привкус соли.

Когда он вновь закрыл окно, тишина стала еще более всеобъемлющей. Рев прибоя превратился в приглушенный стон, который доносился откуда-то издалека, с неведомого берега.

Было холодно. Далглиш накинул на плечи халат и включил электрообогреватель. Потом подобрал разбросанные ветром бумаги, с преувеличенной заботливостью жил их в ровную стопку и положил на маленький письменный стол. Белые прямоугольные листы, казалось, взирали на Адама с укором, и он вспомнил, что так и не написал Деборе. Не то что бы он ленился или был так уж сильно занят расследованием. Далглиш прекрасно понимая, в чем тут дело. Он просто трусил. Боялся еще больше связать себя, пока не принял окончательного решения. А оно казалось сегодня столь же далеким, как в день приезда в Монксмир. Когда Адам прощался с Деборой, он не сомневался. – она понимает значение этой поездки для них обоих; знает, что он сбегает из Лондона не просто отдохнуть после треволнений предыдущего расследования. Иначе Дебора не отпустила бы его в Монксмир одного – не так уж занята она была своей работой. Но Адам не позвал ее с собой, и она ничего не сказала. Только на прощание произнесла: «Будешь в Блайборо – вспомни меня». Она училась там в школе, хорошо знала и любила Суффолк. Далглиш вспоминал о ней. И не только в Блайборо. Ему вдруг очень захотелось ее увидеть. Так сильно захотелось, что все опасения и соображения отошли на задний план. Увидеть ее лицо, услышать ее голос, а все остальное – страхи, недоверие к себе – несущественно и нереально, как жуть ночного кошмара в лучах утреннего солнца. Хорошо было бы поговорить с Деборой по телефону, но аппарат находился внизу, в гостиной. Далглиш; включил настольную лампу, сел и отвернул колпачок авторучки. Слова, как это иногда с ним случалось, пришли без всякого усилия, сами. Адам записал их, почти не думая, даже не спрашивая себя, насколько он сейчас искренен.

«Будешь в Блайборо, вспомни меня», –Ты сказала, как если бы было

В мире средство надежнее силы,Что к тебе привязала меня.Околдован мой разум тобой,Снова жаждет он в месте священном

Вспомнить лик, без того незабвенный, –Ищет он новой встречи с тобой.И в Блайборо, и где угодноНе быть душе моей свободной.

«Это метафизическое сочинение, как большинство малозначительных стихов, написано с задней мыслью. И ты знаешь, с какой именно. Не стану утверждать, будто хотел бы, чтобы ты была здесь, со мной. Но я определенно хотел бы быть там, с тобой. Тут витает дух смерти и дух мерзости. Не знаю, какой из них хуже. Если только позволит Господь и суффолкская полиция, вечером в пятницу буду в Лондоне. Был бы рад, если в это время ты оказалась бы в Куинхайте».

Очевидно, письмо заняло больше времени, чем казалось Далглишу. Тетя постучала в дверь и сказала:

– Адам, гости уходят. Ты не хочешь с ними попрощаться?