Нефтяная бомба

– Другие проверь! – крикнул старший сапер. Он, надев тяжеленный, противовзрывной костюм, стоял в начале ряда машин. Роботом управлял не сапер, а его ассистент, так было правильно.

На других ничего не нашли. Я подошел к саперу безо всякой защиты.

– Мужик, подкурить помоги, – сказал он. – Целый день без курева.

– Чего так, – поинтересовался я, подкуривая сигарету. Тоже русский. Интересно. Нас тут не больше двенадцати-четырнадцати тысяч, но всю дорогу наталкиваешься на наших.

– Целый день звонки отрабатывали…

О… Это уже примета нового времени. Теперь в моде джихад нового поколения – личный джихад, иногда и бескровный. Теперь какой-нибудь придурок, посмотрев ролик в «ютубе», не минирует мечеть, а звонит и сообщает, что она заминирована. Тоже джихад, однако.

– Разминировать попытаетесь?

– А чего так? – Мужик пыхал сигареткой, не поднимая рук. Глаза у него были как у заслуженного охотничьего пса – усталые и внимательные.

– Да интересно, кто это меня так любит.

Сапер окинул меня взглядом:

– А чего? Можно и попробовать.

– Тогда удачи. – Я продиктовал свои координаты в Багдаде.

– Удачи…

Вспомнилось – в багажнике мясо. И куда его теперь? Идиотские мысли в голову лезут.

Подошел к кучкующимся у полицейской машины стражам порядка, но не поздоровался. Строить буду.

– Кто старший?

Один из них козырнул:

– Я, подполковник Хабиби.

– Я из Министерства нефти. Мне нужно в Багдад как можно быстрее. Документы, водительские права – в машине…

И одежда тоже, но это – дело десятое. Министерство нефти – фирма козырная, а я на самозванца не похож. Здесь все зависит от нефти, и тот, кто встанет на дороге у тех, кто добывает, транспортирует, продает или охраняет нефть, – в лучшем случае пойдет на перекресток движение регулировать.

– Есть, – по-военному отдал честь подполковник, переведя взгляд на одного из собеседников. Тот тоже козырнул.

– Почту за честь отвезти вас, эфенди. Следуйте за мной…

Полицейская машина оказалась обычным китайским внедорожником FAW, без особых излишеств, передние сиденья обтянуты кожей типа дерьмантин. Сидеть на таком, тем более в трусах, было неудобно. Но я терпел.

Капитан Соджади был для своего звания совсем молодым, потому, видимо, службу нес ревностно. Машина была чистенькой, меж сиденьями, там, где у американских полицейских стоит помповый «Ремингтон», стоял знакомый «АК-12», в держателе – гражданский навигатор с перепрошивкой, на который можно передавать все что угодно и даже данные с беспилотника. Ехали довольно быстро, под сотку, но в «Мерседесе» все же удобнее…

Капитан косился на меня, хотел что-то спросить. Как проехали Рамади, не выдержал:

– Прошу простить за вопрос, эфенди, вы – русский?

– Русский, – кивнул я, – а зачем спрашиваешь?

– Отец хорошо говорил про советских. Говорил, они справедливые люди. Мать училась на врача в СССР. А советских больше не будет?

Я качаю головой:

– Нет. Не будет.

– А почему? – с детской непосредственностью спрашивает полицейский капитан.

Хороший вопрос – почему. Я бы тоже хотел знать ответ на этот вопрос…

– Эфенди…

– Да.

– А в России – красиво, да? Там много земли?

– Да.

– Говорят, там совсем нет пустыни. Земля жирная, как нефть.

– Пустыня есть, но немного. А земля и впрямь хороша. Чего спрашиваешь так заинтересованно?

– У моего дяди большая семья. Он не раз меня спрашивал – хочет отправить двоюродного брата с семьей в Россию.

Я молчу.

– Он христианин, эфенди… – говорит полицейский. – Аллахом клянусь, он не из этих…

Да уж…

– Как твое имя, друг?

– Халим. Это неправильно писарь написал. А дядю зовут Рахматулла.

– Рахматулла… Знаешь, Халим, что я тебе скажу. Россия – большая страна. И если твой двоюродный брат хочет переехать – пусть попробует. Но у вас тоже большая и хорошая страна. Очень хорошая страна. И если вы прогоните из нее всех подонков, если вы не будете слушать всякую шваль и будете побольше работать, то будете жить лучше нас. Клянусь памятью отца, Халим, – так и будет…

– Иншалла… – говорит Халим. Впереди пробка, машины встают. Опять что-то случилось, так их мать, этих…

Халим ставит на крышу мигалку, выбирается на обочину, благо машина полноприводная. Разбрасывая щебень, прется по обочине, заставляя остальных пугливо прижиматься к ти-уоллсам по центру дороги. С мигалкой едем, однако. И это тут – тоже как у нас. «Все животные равны, но некоторые равнее…»

Судя по машинам, не теракт. Полицейского спецназа нет – обычные дорожные машины, дорожная полиция. Пикап «Форд» в раскраске и с мигалкой возвышается над всем, на турели – пулемет «ПКМ», но на нем никто не дежурит. Видимо, кто-то не справился с управлением. Так и есть… Вон машина враскоряку лежит… Перевернулась, да еще и загорелась. Чуть дальше стоит на обочине фура, даже отсюда видно, как повреждена бронированная кабина.

Твою мать!!!

– Останови!

Халим недоуменно смотрит на меня.

– Стой, сказал!

Не дожидаясь остановки, выскакиваю из нашей машины, перебираюсь через ти-уоллс. Дорожные полицейские – в бронежилетах и черных, похожих на гитлеровские касках, – вскидывают свои автоматы, завидев меня.

– Халас! Халас!