Нейромантик

– Ты – ничто, – сказал Кейс спящей девушке. – Ты мертва и ни черта для меня не значишь. Слышишь, приятель? Я знаю, что сейчас происходит. Ты приплюснул мне мозги. И все это займет не более двадцати секунд, так? Я сейчас сижу на собственной заднице в библиотеке, и мой мозг мертв. И очень скоро все это тоже будет мертво, если у тебя не найдется хоть капля разума. Ты не желаешь, чтобы Зимнее Безмолвие довел свое чертово дело до конца, и потому перетащил меня сюда. Котелок сейчас управляет «Куанем», но он уже давно мертв, а значит, ты можешь просчитать его поведение на два шага вперед, так или нет? Вся эта чертовщина с Линдой – ведь за всем этим стоишь ты, верно? Зимнее Безмолвие тоже пытался использовать ее, когда закинул меня в конструкт Тибы, но у него ничего не вышло. Говорит, это оказалось для него слишком сложно. Это ты двигал звезды на небе Вольной Стороны, да? Ты наложил лицо Линды на марионетку в комнате Ашпула. Молли ничего такого не видела. Ты просто подправил сигнал симстима. Считая, что делаешь мне больно. Потому что тебе казалось, будто это имеет для меня какое-то значение, черт побери. Ну так и иди со всем этим знаешь куда… Тогда ты преуспел. Сейчас тебе удалось подловить меня. Но мне все это до лампочки, понял? Думаешь, меня это задевает? Убери от меня все это дерьмо.

Кейс снова дрожал, и голос у него сел.

– Дорогой, – сказала Линда, выбираясь из-под одеял и садясь среди них, – иди сюда и ложись спать. Если хочешь, я могу посидеть до утра. А ты поспишь, хорошо?

Спросонок ее слабый акцент был хорошо заметен.

– Ложись и выспись, ну же?

Когда Кейс проснулся, Линды в комнате не было. Костер погас, но в бункере было тепло, и солнечный свет, проникающий в дверной проем, ложился вытянутым золотым прямоугольником на разорванный бок фибергласового контейнера – Кейс видел такие в доках Тибы. Сквозь прореху в боку контейнера Кейс разглядел несколько ярких желтых упаковок. В лучах солнца они напоминали огромные куски масла. Желудок Кейса свело от голода. Выбравшись из гнезда из одеял, он подошел к контейнеру и выудил одну из упаковок, сплошь покрытую надпечатками на дюжине языков. Английскую надпись Кейс нашел последней. «НЗ, ТИП AG-8. ВЫСОКОКАЛОРИЙНЫЙ РАЦИОН. ГОВЯДИНА». Далее следовал список и процентное содержание питательных веществ. Кейс достал из контейнера еще одну упаковку. «ЯЙЦА».

– Если ты способен изготовлять такое дерьмо, то почему бы тебе не приложить к нему настоящей еды? – сказал Кейс вслух.

Взяв в каждую руку по упаковке, Кейс пропутешествовал по всем четырем комнатам бункера. Две были совершенно пусты, если не считать наметенного ветром в углы песка, в четвертой стояли еще три контейнера с неприкосновенным запасом.

– Конечно, – сказал Кейс, рассматривая нетронутые застежки контейнеров. – Мы остаемся здесь надолго. Я все понял. Конечно…

Он вернулся в комнату с очагом, нашел пластиковый бачок с, как он решил, дождевой водой. У стены, за спальным местом из одеял, лежала дешевая красная зажигалка, матросский ножик с треснувшей зеленой рукояткой и шарф Линды. Шарф, все так же завязанный узлом, был заскорузлым от пота и грязи. При помощи ножа Кейс вскрыл желтые упаковки и вывалил их содержимое в проржавевшую банку, которую нашел за очагом. Добавив воды из питьевого бачка, Кейс перемешал получившуюся смесь пальцем и принялся есть. На вкус еда лишь отдаленно напоминала что-то мясное. Подкрепившись, Кейс сунул пустую банку в очаг и вышел на свежий воздух.

Судя по солнцу, было уже далеко за полдень. Кейс снял с ног мокрые туфли и вздрогнул от неожиданности, обнаружив, что песок очень теплый и даже горячий. При свете дня пляж казался серебристо-серым. Небо было голубым и безоблачным. Кейс свернул за угол бункера и пошел по направлению к морю, сбросив по пути куртку на песок.

– Ума не приложу, чьи воспоминания ты используешь на сей раз? – сказал он, оказавшись у воды. Здесь он стянул джинсы и швырнул их недалеко в море, затем послал следом майку и трусы.

– Что ты делаешь, Кейс?

Кейс обернулся и обнаружил в десяти метрах от себя Линду. Она шла по щиколотку в воде, пена прибоя скользила вокруг ее ног.

– Вчера вечером я обмочился, – сказал он.

– Ты не сможешь потом это надеть. Морская вода, соль. Натрешь кожу, будет зудеть. Пойдем, я покажу тебе озеро, там, за скалами.

Линда махнула рукой куда-то в сторону от моря.

– Там чистая пресная вода.

Ее вылинявшие французские рабочие штаны были оборваны выше колен, ноги под ними были гладкие и загорелые. Бриз играл ее волосами.

– Послушай, – сказал Кейс, собирая в охапку одежду и направляясь к Линде. – Хочу спросить тебя кое о чем. Я не буду спрашивать тебя, что ты здесь делаешь. Но что здесь, по-твоему, делаю я?

Он остановился, и мокрая штанина джинсов выпала у него из-под руки и звонко хлопнула по бедру.

– Ты пришел вчера ночью, – ответила Линда. И улыбнулась.

– И этого для тебя достаточно? Того, что я вот так взял и пришел?

– Он сказал мне, что ты придешь, – ответила Линда, шмыгнув носом. И пожала плечами. – Мне кажется, в таких вещах он разбирается.