Нейромантик

Линда подняла колено и отряхнула с него соль, неуклюже, очень по-детски. Еще раз улыбнулась Кейсу, многозначительно.

– Теперь ты ответь на мой вопрос, хорошо?

Кейс кивнул.

– Где ты так загорал, что одна нога у тебя осталась белой?

– И это последнее, что ты помнишь?

Кейс смотрел, как Линда выскребает поджаристые остатки мясных консервов из НЗ со дна неглубокой стальной крышки от какой-то коробки, которая служила им одновременно и сковородкой, и единственной тарелкой.

Линда кивнула – ее глаза в свете близкого пламени казались очень большими.

– Мне очень жаль, Кейс, Бог свидетель. Так подло все вышло. Я думала… – Девушка подалась вперед, на несколько секунд ее лицо исказилось, она переживала неприятные, болезненные воспоминания. – Мне просто нужны были деньги. Чтобы доехать до дома, как я тогда думала… Черт, – сказала она, – ты теперь не будешь со мной разговаривать.

– У тебя нет сигарет?

– Господи, Кейс, ты сегодня спрашиваешь меня об этом уже десятый раз! Что с тобой?

Линда поймала кончиком языка длинный завиток волос и зажала его губами.

– Но вся эта еда? Она уже была здесь?

– Я же говорила

тебе, море вынесло контейнеры на этот чертов пляж.

– Ладно. Хорошо. Я понял. Конечно же, это все вполне естественно, само собой разумеется.

Линда снова заплакала, тихо всхлипывая.

– Знаешь, Кейс, иди ты к черту, – выдавила она наконец сквозь слезы. – Я здесь и одна неплохо управлялась.

Кейс встал, подхватил с пола куртку и, пригнувшись, нырнул в дверь, оцарапав при этом локоть о шершавый бетон. Стояла безлунная, безветренная ночь, где-то неподалеку шумело море, и это было единственным звуком в тишине. Джинсы Кейса высохли плохо и были жесткими и влажными.

– Ладно, – сказал он в темноту. – Я покупаюсь на это. Пожалуй, действительно, на такое стоит купиться. Но было бы неплохо, если бы завтра море вынесло на берег еще и блок сигарет.

Кейс рассмеялся, и собственный смех испугал его.

– И упаковка пива не повредит, если, конечно, это в твоих силах.

Он повернулся и снова вошел в бункер.

Линда смотрела на угли, помешивая их длинной, выбеленной морем палочкой.

– Кто это был в твоей капсуле тогда, в «дешевом отеле»? Крутой самурай в серебристых очках, вся в коже. Она испугала меня, но потом я подумала, что, может быть, она твоя новая девушка. Правда, с твоими деньгами такую не заведешь…

Линда искоса посмотрела на Кейса.

– Мне очень жаль, что так вышло с твоим «Хитачи». Извини, что я украла его.

– Да ерунда, забыто, – сказал Кейс. – Это ровным счетом ничего не значит. Говоришь, отнесла его к тому парню и попросила показать, что в нем есть?

– Тони, – сказала Линда, – я одно время встречалась с ним, вроде как… У него была одна такая особенность… и мы… в общем, я помню, как он прогнал это через свой компьютер и выдал содержимое на экран. Там была потрясающая графика, я еще, помню, все удивлялась, каким образом ты…

– Там не было никакой графики, – перебил Кейс.

– Нет, была. Я всю голову изломала, откуда у тебя могут быть картинки из моего детства, Кейс. Как выглядел мой отец перед смертью. Однажды он подарил мне деревянного раскрашенного утенка, и у тебя там была картинка, как он дарит мне его…

– Тони видел это?

– Не помню. Сразу после этого я оказалась на пляже. Раннее утро, рассвет, птицы поют, и ни души. Я испугалась – у меня не было чем колоться, а я знала, что скоро начнет ломать… И я пошла, и шла дотемна, потом нашла вот это место, а на другой день море вынесло на берег еду. Коробки были все в водорослях, похожих на листья из густого желе.

Линда засунула палочку, которой помешивала угли, поглубже в костер и оставила ее там.

– Здесь у меня ни разу не было ломки, – продолжала она, глядя, как огонь разгорается, получив свежее топливо. – Гораздо больше мне не хватало сигарет. А как ты, Кейс? Ты сейчас сидишь на чем-нибудь?

На ее скулах плясали всполохи пламени, напоминающие отблески огненных фейерверков «Замка колдуна» или разрывов снарядов «Танковой войны в Европе».

– Нет, – ответил он, а потом долго-долго его больше ничего не интересовало, ощущал он только привкус соли на ее губах – от высохших слез. В Линде была какая-то сила, что-то такое, что Кейс помнил по Ночному Городу и вновь ощутил сейчас; это что-то поглощало его и держало в себе, вне времени и смерти, неотступно преследовавшей и гнавшей его на улицы. Ощущение было знакомое, но не всякой женщине удавалось пробудить его, и поэтому каким-то неведомым образом Кейс ухитрялся забывать о его существовании и потому терял и находил его множество раз. Оно принадлежало – он вспомнил, вспомнил это в тот миг, когда Линда увлекла его вниз – плоти. Плоти, которая для ковбоев всегда была унижением. Это была тайна, непостижимая для человека, – море информации, закодированной в спиралях ДНК и ферментах, тонкий смысл которой могло постигнуть своим слепым, но абсолютно действенным методом познания только тело.