Нейромантик

Кейсу доводилось видеть медиумов и раньше; когда он был подростком, в Мурашовнике их представления назывались «Сны наяву».

Кейс вспомнил одно из таких представлений на улице Ист-Сайда: вел его, работая под аккомпанемент ритмичной музыки, пуэрториканец – его девушка из сна наяву дергалась и поворачивалась в кругу хлопающих в такт зрителей. Но для всего этого требовался вагончик с оборудованием и неуклюжий шлем с тродами.

То, что воображал Ривейра, зрители воспринимали непосредственно, без какого-либо вспомогательного оборудования. Кейс помотал раскалывающейся от боли головой и сплюнул в озеро.

Он догадывался о финале, о конце спектакля. Ясно прослеживалась извращенная логика происходящего, вывернутая симметрия: Ривейра вызывает к жизни девушку своей мечты, а она разделывает его тело на части. Теми самыми руками. Воображаемая кровь заливает старые простыни с вышивкой и кружевами.

Из ресторана послышались оживленные выкрики, аплодисменты. Кейс поднялся на ноги и поправил на себе одежду. Затем повернулся и вошел обратно в «Vingtiйme Siиcle».

Стул Молли был пуст. Сцена – тоже. За их столиком в одиночестве восседал Армитаж. Он все еще глядел на сцену, зажав между пальцами ножку бокала.

– Где она? – спросил Кейс.

– Ушла, – сказал Армитаж.

– Пошла за ним?

– Нет.

Раздалось звонкое дзынь. Армитаж посмотрел вниз, на бокал, который держал в руках. Его левая рука подняла над столом стеклянную полусферу с остатками вина. Отломленная ножка бокала остроконечной льдинкой осталась торчать на скатерти. Кейс осторожно взял обезножевший верх бокала из руки Армитажа и установил его на стакане с водой.

– Скажите мне, Армитаж, куда она пошла?

В ресторане вспыхнул свет. Кейс заглянул в бледные глаза. В них ничего не было. Совершенно ничего.

– Она ушла, чтобы заняться подготовкой. Ты с ней больше не увидишься. Но во время операции вы будете работать вместе.

– Зачем Ривейра поступил с ней так?

Армитаж поднялся из-за стола, поправляя лацканы пиджака.

– Тебе нужно выспаться, Кейс.

– Операция когда, завтра?

Армитаж улыбнулся своей ничего не значащей улыбкой и пошел прочь, в сторону выхода.

Кейс, потирая лоб, огляделся. Обед шел дальше своим чередом, мужчины шутили, женщины улыбались их шуткам. Он заметил балкон, на котором, почти не нарушая темноту уединения, по-прежнему горели свечи. С балкона до Кейса донесся тихий звон серебра, приглушенный разговор. Свечи отбрасывали на потолок танцующие тени.

Неожиданно из полумрака балкона с внезапностью фантомов Ривейры появилось девичье лицо. Девушка перегнулась вниз, положив руки на деревянную балюстраду, и посмотрела в зал. Глаза на ее восторженном, как показалось Кейсу, лице искали что-то внизу. Сцену.

Ее лицо было поразительным, хотя и не слишком красивым – почти треугольное, с высокими хрупкими скулами, с широким и резко очерченным ртом, забавно уравновешенным узким, птичьим носом с раздутыми ноздрями. Внезапно появившись, девушка так же неожиданно исчезла, возвратившись к интимному полумраку, приглушенному смеху и танцу огоньков свечей.

Покидая ресторан, Кейс заметил двоих молодых французов и их подружку: они поджидали лодку, чтобы переправиться на берег к ближайшему казино.

В их номере царила тишина. Пластик кровати был ровным, как пляж после отступившего прилива. Сумка Молли исчезла. Кейс поискал записку. Ничего. Лишь через несколько секунд до его сознания, скованного напряжением и обидой, дошла сцена за окном. Кейс повернул голову и посмотрел на улицу Исполнения Желаний, на ее дорогие магазины: «Гуччи», «Цуяко», «Эрме», «Либерти».

Некоторое время он просто смотрел, потом подошел к панели, которую прежде не удосуживался изучить. Выключив голограмму, он остался один на один с видом пестрых зданий на противоположном склоне улицы.

Он поднял с пола телефон и вышел с ним в прохладу балкона.

– Дайте мне номер «Маркуса Гарвея», – сказал он справочному автомату. – Это буксир, зарегистрированный на кластере Сион.

Синтезированный голос продиктовал ему десятизначный номер.

– Сэр, – добавил автомат, – легальность регистрации буксира сомнительна.

Малькольм ответил после пятого звонка:

– А?

– Кейс. У тебя есть модем, Малькольм?

– Угм. Есть в навигационном компе, ты же знаешь.

– Ты сможешь переставить его? Сделай это для меня, приятель. Подсоедини к нему «Хосаку». И включи мою деку. Это та штуковина с клавишами.

– Как там твои дела, чувак?

– Мне нужна кое-какая помощь.

– Иду, чувак. Я достаю модем.

В трубке у Кейса заскрежетало и запищало – Малькольм прилаживал к телефонной линии модем.

– Поставить айс, – приказал Кейс «Хосаке», услышав ее ответный сигнал.

– Вы говорите из района, снабженного мощной системой прослушивания, – чопорно сообщил компьютер.

– Черт с ним, – сказал Кейс, – забудь про айс. Не нужно айса. Доступ к конструкту. Котелок?

– Привет, Кейс.

Котелок говорил посредством голосового чипа «Хосаки», и потому его особый выговор полностью исчез.