Нейромантик

– Видишь это? Нечто вроде фрагмента моей ДНК…

Финн запустил лампой в темноту, и Кейс услышал, как она с хлопком взорвалась. Звон стекла.

– Ваше понимание мира основано на моделях. Вы сооружаете круги из камней. Соборы. Органы. Арифметические машины. Но все это не объясняет того, почему я сейчас здесь. Однако если сегодняшняя операция увенчается успехом, то вместо очередной модели вы получите нечто совершенно новое.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Говоря «вы», я имею в виду людей вообще. Твой вид.

– Это ты убил тьюринговцев?

Финн пожал плечами.

– Я должен был это сделать. Ты облажался, и они запросто могли забрать тебя. И все пошло бы прахом. Без тебя. Вот поэтому я призвал тебя сюда, и мы говорим. И будем говорить еще. Помнишь это?

В правой руке Финн держал обугленное осиное гнездо из сна Кейса – бензиновая вонь разлилась по тесному коридору. Кейс отпрянул и прижался спиной к полкам с утилем.

– Да. Это был я. Я направил голопроекцию этого предмета в окно. И воспользовался частью воспоминаний, добытых из твоего сознания во время первого отключения твоего мозга. Знаешь, почему я остановился на этом символе, почему он так важен?

Кейс покачал головой.

– Потому что, – гнездо непонятным образом исчезло, – это близкий эквивалент того, что представляет собой «Тесье-Ашпул». Понятный человеку эквивалент. Вилла «Блуждающие огни» в виде этого гнезда – понимай так, что она живет по таким же законам. Мне казалось, это знание придаст тебе уверенности.

– Уверенности?

– Да. Если ты поймешь, каковы они на самом деле. Ты уже начал ненавидеть меня. Совсем недавно. Это хорошо. Но вместо меня обрати свою ненависть на них. Небольшая поправка.

– Послушай, – сказал Кейс, подходя к Финну вплотную. – Они мне ничего не сделали. Но вот что касается тебя – тут уж извините…

Злости он все еще не чувствовал.

– В таком случае вини «Тесье-Ашпул» – это они сделали меня. Француженка сказала тебе, что ты предал свой вид. И назвала меня дьяволом. – Финн улыбнулся. – Но не это главное. Тебе просто необходимо кого-нибудь ненавидеть, пока все это не кончится.

Финн повернулся и указал в глубь своего заведения.

– Иди за мной, Кейс. Я вкратце познакомлю тебя с «Блуждающими огнями», раз уж ты здесь.

Финн приподнял край одеяла. В коридор упал клин белого света.

– Черт возьми, дружище, да не стой ты там столбом.

Кейс подошел к одеялу, растирая щеки.

– Ну же, – сказал Финн и взял его за локоть. Они нырнули за старое одеяло в облако пыли, в тошноту свободного падения и бесконечность цилиндрического коридора из серого бетона, с кольцами неоновых трубок, укрепленных на стене через каждые два метра.

– Иисусе, – простонал Кейс.

Падая.

– Это главный вход, – объяснял Финн. Полы его пиджака развевались и хлопали в набегающем потоке воздуха как крылья. – Если бы мы начали движение не из моего конструкта, а как оно есть на самом деле, то на месте магазина были бы главные ворота, расположенные точно на оси Вольной Стороны. Почти все, что ты увидишь, будет лишено подробностей – у тебя нет подходящих для этого воспоминаний. За исключением, например, вот этого куска, который ты получил от Молли…

Кейс попытался держаться прямо, но они словно бы вошли в плавный неторопливый штопор.

– Держись, – предупредил Финн. – Я ускоряю движение.

Стены колодца расплылись. Головокружительное ощущение крутого спуска, мельтешение световых пятен, затем виражей узких извилистых коридоров. В одном месте, как показалось Кейсу, они прошли прямо сквозь стену – на мгновение все вокруг утонуло в кромешной тьме.

– Вот, – сказал Финн. – Мы у цели.

Они парили в центре совершенно кубической комнаты-камеры, стены и потолок которой закрывали панели из темного дерева. Пол камеры был застелен единым ярким квадратным ковром с узором «под микрочип», с электронными цепями голубого и ярко-алого цвета. Точно в центре комнаты, выделенном узором ковра, возвышался квадратный пьедестал из матового молочно-белого стекла.

– Вилла «Блуждающие огни», – сияющий драгоценностями предмет на пьедестале заговорил, и голос его был подобен музыке, – это причудливое растение, врастающее само в себя. Готический каприз. Любой уголок «Блуждающих огней» сам по себе таинствен, бесконечна череда комнат, соединенных лабиринтом проходов, круговые лестницы ведут с яруса на ярус, и эти ярусы переплетаются в изгибах сводов и плавных поворотах коридоров, и глаз не оторвать от красоты узоров, которыми расписаны ограждающие переборки и стены пустых альковов…

– Это эссе леди Три-Джейн, – сказал Финн, доставая из кармана сигареты. – Реферат по курсу семиотики. Она написала его, когда ей было двенадцать.