Нейромантик

Они достигли огороженного края лужайки, обрывающегося вниз, в пропасть. На склоне каньона, по дну которого змеилась улица Исполнения Желаний, беспорядочными островками росли полевые цветы. Мишель отвела с глаз вьющиеся темные волосы и указала рукой вперед, бросив что-то по-французски Ролану. Казалось, она абсолютно счастлива. Кейс посмотрел в ту сторону, куда указывала ее рука, и увидел изгибы озер, белый молочный перелив казино, бирюзовый блеск тысяч бассейнов, тела купающихся – крошечные бронзовые иероглифы, и все это безмятежное многообразие искусственная сила тяжести нежно прижимала к нескончаемому изгибу нутра Вольной Стороны.

Они подошли к ажурному металлическому мостику, изогнувшемуся над улицей Исполнения Желаний. Мишель ткнула Кейса дулом «Вальтера» в бок.

– Полегче. Я и без того едва передвигаю ноги.

Авиетка спикировала на них, когда они были примерно на середине мостика. Все произошло стремительно и беззвучно – электрический мотор авиетки работал бесшумно. Фибергласовая кромка крыла срезала Пьеру верхнюю часть черепной коробки.

Лишь мгновение они находились в тени летательного аппарата; Кейс почувствовал, как струя горячей крови полоснула его по шее. Затем кто-то сбил его с ног. Он перевернулся и увидел, что Мишель лежит на спине, согнув колени, и целится вверх, в небо, держа «Вальтер» обеими руками. «Не имеет смысла», – подумал он со странным спокойствием и ясностью. Девушка пыталась сбить авиетку из своего пистолетика.

Кейс вскочил на ноги и бросился бежать. Оказавшись между деревьями, он оглянулся. Его преследовал Ролан. Кейс увидел, как хрупкий биплан врезался в железные перила мостика, смял их, прокатился чуть дальше и сбросил девушку в каньон.

Ролан даже не оглянулся. Его лицо было сосредоточенно, бледно, зубы оскалены. В руке у него что-то блеснуло.

Но как только Ролан вбежал под крону первого из деревьев, с ним тут же разделался робот-садовник. Огромный краб в черную и желтую полоску свалился на него из густого сплетения ветвей.

– Ты убил их, – задыхаясь, на бегу прохрипел Кейс. – Ублюдок, сумасшедший сукин сын, ты просто взял и убил их всех…

14

Маленький поезд несся по туннелю со скоростью восемьдесят километров в час. Кейс отдыхал, прикрыв глаза. Душ помог ему прийти в чувство, но, выйдя из гостиницы, он лишился остатков завтрака, увидев розовые разводы крови Пьера на белых плитках мостовой.

Веретено сужалось, сила тяжести ослабевала. В животе у Кейса забурлило.

В условленном месте в доке его ждал со скутером Аэрол.

– Кейс, чувак, большой стрем, – запищал в наушниках скафандра Кейса слабый голос. Кейс сдвинул подбородком регулятор, прибавил громкость и заглянул в сделанный из небьющегося стекла лицевой щиток шлема Аэрола.

– Нужно скорее на «Гарвей», Аэрол.

– Угм. Все будет, брат. Но «Гарвей» в плену. Яхта, что приходила раньше, вернулась. Состыковалась с «Маркусом Гарвеем».

Тьюринг? «Приходила раньше?» Кейс забрался на раму скутера и начал привязываться ремнями.

– Японская яхта. Притаранила твой пакет…

Армитаж.

При виде «Маркуса Гарвея» в мозгу Кейса пронеслись образы пауков и ос. Маленький буксир был ловко пристроен на серой груди обтекаемого насекомоподобного корабля раз в пять длиннее «Гарвея». Пятнистый корпус буксира был стиснут руками-захватами, раскрашенными так, что они казались состоящими из черных полос вакуума и светлых полос солнечного света. Бледно-ржавая кишка переходного трапа выходила из яхты, замысловато изгибалась змеей в пространстве, чтобы избежать соседства с соплами двигателей буксира, и упиралась в один из его входных люков. В соединенных кораблях с виду было что-то непристойное, но все-таки более близкое к идее кормления, чем секса.

– Что с Малькольмом?

– Малькольм в порядке. По трубе никто не приходил. Пилот с яхты поговорил с ним и сказал, чтобы Малькольм не волновался.

Когда скутер огибал серое тело корабля, Кейс прочитал его название – «Ханива», выведенное на борту кудрявыми белыми заглавными буквами под группкой японских иероглифов.

– Мне это не по душе, приятель. Возможно, пришло время вообще уносить отсюда ноги.

– Малькольм думает так же, чувак, но «Гарвею» с таким грузом далеко не уйти.

Когда Кейс выбрался из шлюза и стащил с головы шлем, Малькольм сидел в пилотском кресле и с пулеметной скоростью бубнил что-то в микрофон на сионском сленге.

– Аэрол вернулся на «Вавилонский рокер», – сказал Кейс.

Малькольм кивнул, не отрываясь от микрофона и не умолкая ни на секунду.

Кейс перебросил свое тело через плавающие в воздухе перепутанные дреды пилота и принялся разоблачаться. Глаза Малькольма были закрыты; он молча вслушивался в голос, пискливо отвечавший ему через пару сидящих у него на голове наушников с ярко-оранжевой подкладкой, и кивал в такт, наморщив от напряжения лоб. На сионите были рваные джинсы и старая зеленая нейлоновая куртка с оторванными рукавами. Кейс затолкал свой красный скафандр «Санио» в небольшой отсек для хранения и, оттолкнувшись руками, направил свое тело в противоперегрузочное ложе.