Неизбежный финал

Я не сержусь и не обрываю его. Восторги его сильны и продолжительны, и я уже начинаю подумывать, что, может, мне удалось бы и закурить. Может, разрешит на радостях. На его болтовню я не отвечаю. Не спуская глаз, держу на прицеле нашего пленника на заднем сиденье. Документы его я пока не смотрел; кто он такой, остается неизвестным. Зато я прекрасно знаю, кем является генерал авиации Петер фон Краус, которому адресован пакет с грифом «Совершенно секретно». Его ставка в самом деле расположена возле Отопени на авиабазе «Вальдлагерь».

С заднего сиденья до меня доносится стон. Рана у немца действительно здорово кровоточит. Протягиваю ему свой носовой платок. Видно, он здорово стукнулся. Ну ничего, в штабе им займутся. Он спрашивает едва слышным голосом:

— Куда вы меня везете?

— Скоро узнаете.

— Я протестую…

— Вот как? А кто залез в нашу машину и размахивал тут пистолетом?

Пленник молчит.

— Ты что с ним думаешь делать? — спрашивает водитель.

— Передам в штаб.

— Отдай его мне, — предлагает таксист вполне серьезно. — Он по праву мой. В чью машину он сел? Около чьей башки пистолет держал?

Судя по всему, дядя не шутит, поэтому я обрываю его:

— Очень жаль, дорогой, но это невозможно.

— Жалко. Мамочка моя, что бы ему устроил! Чего только я не натерпелся от таких клиентов!.. Послушай, ты почему не хочешь отдать его мне?

— Потому что уже час, а может, два, как мы находимся в состоянии войны с гитлеровской армией.

— Да ну?

— А кто мне врал, что коммунисты заняли дворец?

— А ты слушал!.. Эта дура табачница меня с толку сбила. Значит, с немцами воюем?

Пересекаем шоссе Жиану и подъезжаем к памятнику Авиаторам. Здесь все вроде бы нормально. Но я-то знаю, что подразделения гвардейского кавалерийского полка замаскировались в близлежащем парке.

Крутой поворот влево. Тормозим… Приехали. В машине включается свет.

— Сколько я тебе должен, уважаемый?

— Мне? — Шофер с удивлением хлопает глазами, будто с луны свалился. Выключает счетчик. — Ничего вы мне не должны.

— Брось, дядя, я не хочу тебя грабить, — пробую я его уговорить.

Притворяется, что не слышит. Выходит из «бьюика»:

— Давай я помогу его тебе доставить!

Выхожу и я. Из штабных ворот выбегает офицер в походном снаряжении, в каске и при всем, что полагается. Он узнает меня. Я его тоже. Это младший лейтенант Джиджи Каранфил.

— Косте, это ты? — интересуется он. — Нам сообщили, что городская машина остановилась возле ворот. С тех пор как объявили операцию «Стежар», мы тут глядим в оба.

Приказываю немцу выйти из машины. Это место ему наверняка знакомо.

— А с этим что делать? — спрашивает Каранфил.

Я не отвечаю, потому что в эту минуту прощаюсь о шофером. После всего, что мы вместе пережили, мне кажется, будто мы с ним выехали давным-давно, а знакомы чуть ли не всю жизнь. Мы протягиваем друг другу руки и обмениваемся крепким рукопожатием.

— Да, это была поездочка! Спасибо тебе, дядя!

— Будь здоров, лейтенант! Всяческих тебе побед!

Вместе с Каранфилом я конвоирую узника до ворот. Тут до меня снова доносится голос водителя:

— Лейтенант!

Оборачиваюсь и вижу его в десяти шагах от нас.

— Послушай, — продолжает он, — ты забудь это… с курением. Я просто с детства болею легкими и всегда страдал от этого.

— Будь здоров, старина!

И только в следующую минуту мне приходит в голову, что я даже не спросил, как его зовут. Но возвращаться уже нет времени, я не могу терять на разговоры ни минуты.

СТРАННОЕ ЗАДАНИЕ ТОЛЬКО НАЧИНАЕТСЯ

Капитан Деметриад не дает мне и рта раскрыть, чтобы я мог доложить. Увидев меня, он стремительно вскакивает:

— Ты где шляешься, господин лейтенант? По кабакам прохлаждаешься? Во «Флоре»? С Виктории мне доложили, что ты уже час как уехал.

Такого приема я не ожидал. Как ему объяснить? В таком бешенстве я никогда не видел своего начальника.

Мои руки сами собой вытягиваются по швам, я слушаю его, замерев по стойке «смирно». «Погоди, — думаю, — сейчас остынешь».

— К Маргарете тебе загорелось заглянуть? На танцы?.. Ты мне голову не морочь! Сколько времени, как ты с Виктории уехал?.. — Внезапно он замолкает и вонзает в меня суровый взгляд.

«Что это с ним? — думаю я, растерянный от такой внезапной перемены. — Что он на мне увидел?»

— Это что, кровь?

— Кровь? Какая кровь?

— На костюме.

Я опускаю глаза и действительно обнаруживаю пятна крови на своем элегантном летнем костюме.

— Ты ранен? — спрашивает капитан, уже понизив голос и, возможно, даже испытывая угрызения совести.

— Господин капитан, разрешите доложить!..

Не дожидаясь ответа, вынимаю запечатанный сургучом пакет — первый мой военный «трофей» — с немецким грифом «Совершенно секретно» и вручаю его начальнику.

— Что это? — удивленно спрашивает он, однако тут же видит фамилию адресата и забывает обо всем.