Неизбежный финал

Хотя мысль о том, что скоро я обрету свободу действий, как-то вдохновляет и я держу себя в руках, я все же понимаю: спешить не нужно. Поэтому отвечаю после длительного молчания:

— Господин полковник, мундир понадобится мне тогда, когда немецкие части под командованием генерала Герштенберга будут входить в Бухарест. Я хотел бы отдать им честь как настоящий офицер. А что касается румынского контроля на мосту, то, если мое удостоверение личности будет подтверждаться другими подходящими документами, румыны не станут цепляться к машине… Я-то их знаю… и даже неплохо…

Внезапно оживает связь, и раздается голос командующего немецкой авиацией в Румынии:

— Что слышно, Руди? Грольман начал действовать?

— Он еще у меня, — недовольно отвечает полковник.

— О чем же ты думаешь? Мне нужна информация, Руди… Время не ждет!

— Вас понял, господин генерал, он сейчас же будет отправлен.

Конец разговора. Непонятно, почему полковник капризничает. «Давай, полковник, — подбадриваю я его мысленно, — посылай меня на смерть, но только поскорее».

КРУГ ЗАМЫКАЕТСЯ

Часом позже «бьюик» Георге Браги медленно и тяжело выползает из ворот «Вальдлагеря».

— Бандиты! — шипит сквозь зубы водитель, как только мы выезжаем на шоссе, ведущее в Бухарест.

— Спокойно, старина, — пробую я его утихомирить. — Сейчас около двух… наша война только начинается.

— Конечно, тебе-то что?! Ты меняешь мундиры что королева-мать вечерние платья!

— Скорость-то поубавь пока. Едем помедленней, — учу я его. — Это в наших интересах. Думаю, что до моста за нами будут следить, и я должен знать это наверняка.

Уже темно и в машине, и на шоссе. Лица его я не вижу. Но чувствую, что Брага нервничает. Клокочет. А мне нужно, чтобы он был спокоен. Предлагаю ему облегчить душу.

— Ты во что меня втянул? — сокрушается он.

— Пардон… во что ты сам втянулся! — устанавливаю я истину.

— Вижу, что с тобой-то ничего не случилось. Весел, как пташка.

— А что с тобой было? Чего ты кипятишься?

— Три гитлеровца, — взрывается он, — три, слышишь ли, совали мне пистолеты под ребра, а четвертый меня строгал, как морковку, своими вопросами! Десять раз, чтоб мне провалиться на этом месте, ежели я вру, десять раз я должен был отвечать одно и то же. Откуда я тебя знаю? Где ты меня взял? Почему согласился ехать в Плоешти? За сколько договорились?.. Это же не люди! Кончали и начинали сначала. Пока я не взбеленился… и не начал их крыть… Ага, не шучу… Шофера — это те же извозчики. Слышал, как шпарят?.. А ты что себе думаешь? Дал я им жару… Таких отругать — святое дело. У них воды попросишь — не дадут!

— Так ты пить хочешь?

— Сейчас нет. Ты когда с этим офицером пришел меня забирать, то дали напиться… Вот до чего мы дошли: воды в своем доме просим…

— Слушай, как я тебе говорил, у нас с тобой своя с ними война. И мы должны победить, хотя бы ценой своей жизни… — Я говорю это спокойно, дружески, как своему старому боевому товарищу. — Ты же видишь то, что вижу и я?

— Войска… И по той стороне, и по этой… Артиллерия, гляди…

— Крупнокалиберные зенитки… три. Готовятся к маршу «нах Бухарест».

Это мотоколонна. Грузовики пересчитать я не могу. Жаль. Да, Герштенберг не бросал слов на ветер. Готовятся войти утром в столицу, подавить то, что он определил как заговор.

Мы легко догоняем колонну. Немного позже вдали, справа от шоссе, различаю мачты радиостанции Бэняса, служащим которой я якобы являюсь…

Инженер Василе Келару. Кто знает, сколько немецких шпионов колесили под этим именем по нашим дорогам!

А что там, на этой радиостанции? В чьих она руках? Если мой анализ верен, в этот поворотный момент здание радиостанции оказалось между двух огней. Где сейчас немцы? Где наши?

— Ну-ка, дядя, остановись-ка у аэровокзала.

— Эге, тебе уже моего «бьюика» мало? Хочешь самолет увести?

— Не волнуйся, от меня ты теперь не отделаешься! Я выйду… Ты тоже выходи и стой у машины. Смотри в оба!

Он не успевает ответить, как в его животе раздается громкое голодное урчание.

— Черт подери, что это за сирена? — тут же комментирует он. — У меня тоже началась революция, наверное?

Слава богу, он уже пришел в себя.

— Да брось ты, старик, вернемся мы домой и устроим такой пир!..

Болтовня все это. Я сам не верю в то, что говорю. Шофер, однако, принимает мои слова всерьез, а может, делает вид, потому что сообщает мне, чего бы он хотел сейчас поесть:

— Вырезки в соусе… из чеснока с уксусом… И хорошего винца…

— Ладно, пока до вырезки и винца дело еще не дошло, давай тормози, уже аэропорт.

Он слушается, разворачивает машину и останавливается у створчатых дверей. Два румынских часовых — двойная охрана. Выходим из машины.

— Стой, кто идет?

Тот, что нас окликнул, вооружен автоматом. Идет к нам. Второй выглядит как будто менее грозно, но тоже с нас глаз не спускает.

— Я хотел бы говорить с командором Шандру. Он здесь?

— Кто вы?

У меня с языка чуть не слетает: «Лейтенант Курт Грольман», но я вовремя спохватываюсь:

— Инженер Василе Келару с радиостанции Бэняса.

— Ага… сосед! — радуется часовой.

— Нае, я проверю документы, а ты беги пока кликни командора Шандру.