Неизбежный финал

Я уже покончил с кофе. Закуриваю сигарету и только потом спохватываюсь, что, как болван, не спросил разрешения хозяев. Внезапно мне вспоминается шофер, старина Брага. Стало быть, я его «убрал» возле Триумфальной арки. Что-то сейчас поделывает моя «несчастная жертва»? Можно быть уверенным, что терпеливо ждет меня где-нибудь в кустах кладбища…

Внезапно воцаряется молчание. Супруги Делиус застывают, как монументы, при аппарате, связывающем их с внешним миром. Я безмятежно покуриваю и думаю, как было бы хорошо, если бы эта тишина длилась бесконечно. Во всяком случае, я жду и не двигаюсь. Так оно, наверное, лучше. Драматический голос Иоганна Делиуса нарушает тишину:

— Генерал Герштенберг (Я с готовностью вскакиваю на ноги от избытка уважения.) лично вас благодарит (Да, это хорошо, что я догадался вскочить — жест красивый и уместный.) и приказывает нам (Не ослышался ли я?) взять в гараже машину и вместе с вами доехать до насыпи моста Констанца, чтобы еще раз проверить, не появилась ли у румын на мосту артиллерия…

Я улавливаю, как супруги обмениваются взглядами. Ясно, приказ Герштенберга не устраивает Делиуса, поскольку вырывает его из комнатного уюта, а фрау Грету, если не ошибаюсь, просто пугает. Неестественная бледность разливается по ее красивому лицу. Эх, надоумил меня черт «убрать» старину Брагу! «Вальдлагерь» ждет от нас оперативности. Быстро туда и обратно. Приказ должен быть выполнен, и притом срочно. Сомневаться не приходится: Герштенберг решил двинуть свою колонну на Бухарест, чтобы «навести в городе порядок».

— Поехали! — приказываю я, взглянув на часы.

Делиус выходит в другую комнату, жена за ним. Естественно, закрывают дверь. Нравится мне или нет, но я посторонний в их квартире… Впрочем, можно было ожидать, что прежде, чем расстаться, они что-нибудь скажут друг другу… Да, чего только не случится с человеком в такую ночь, как эта!

Итак, я снова буду на улице, буду выполнять задание, но на этот раз без старины Браги. Заметит ли сержант Дума, что я выехал в другой машине? Что он предпримет? Ринется за нами? Останется на месте? Как я выпутаюсь из этой передряги? Как установить связь с капитаном Деметриадом? В голове ни единой мысли — одни вопросы. Может, в машине рядом с Делиусом меня осенит нужная мысль.

Наконец радист появляется. Теперь он уже в поношенных длинных брюках. Поверх майки надета клетчатая рубашка с короткими рукавами, тоже не новая. Человек из толпы, Бросаю взгляд на Грету: лицо у нее такое, будто она вот-вот упадет в обморок. Я ее понимаю: у нее, конечно, есть основания опасаться за судьбу мужа в результате этой ночной эскапады, организованной лично Герштенбергом.

Делиус целует жену в бледный лоб, обнимает и заверяет, что мы постараемся вернуться как можно скорее. Она как онемела.

— Мой чемодан с мундиром останется у вас, — уточняю я на всякий случай.

Выходим через черный ход. Пересекаем небольшой двор. Делиус идет впереди. Спустя несколько минут мне удается адаптироваться в темноте. Ночную тишину время от времени прорезают автоматные очереди. Ночь на исходе. Где стреляют, определить трудно. Замечаю гараж с двумя дверьми по сторонам. Вспыхивает синий свет. Вижу, как Делиус кружит возле автомобиля «опель», который как будто в хорошем состоянии. Зовет меня в гараж. Пока иду к нему, пытаюсь сообразить, куда выходят ворота: на Каля Викторией или на какую-нибудь боковую улочку. Внезапно вижу дуло пистолета, нацеленное мне в грудь.

— Ну-ну, что за глупости? — бормочу я едва слышно и чувствую, как лоб покрывается испариной.

— Никаких глупостей, — объясняет мне Делиус голосом человека, вполне владеющего собой. — Повернись-ка лицом к стене.

— Зачем? У нас приказ…

— Был приказ, а теперь нет! — рычит он.

— Ты что задумал?

— Пристрелю тебя и смотаюсь… Давай поворачивайся!

Делиус стоит в двух шагах от меня. Ясно, решил меня убрать. Видно, не новичок в этом деле.

— Зачем тебе меня пристреливать? Чтобы удрать? Нет необходимости, послушай…

Мои слова — это какое-то дебильное бормотание, а не речь здравомыслящего человека.

— А ну поворачивайся! — Лицо его искажается ненавистью.

Для него я — немец, но ему есть за что меня ненавидеть. Я спутал все его расчеты. Теперь понятно, почему так побледнела его жена. Она знала, что произойдет.

— Поворачивайся! — приказывает он еще раз и взводит курок.

Он не проверяет, вооружен ли я. Теперь я знаю, что мне делать. Медленно и неуверенно поворачиваюсь лицом к стене. Пространства для маневра маловато, но надо… надо попробовать. Это мой единственный шанс. Я молниеносно бросаюсь на землю, одновременно переворачиваясь и выхватывая револьвер, и стреляю… Стреляю не раздумывая, трижды… И трижды попадаю. Делиус вздрагивает, падает на колени, прижимает руки к животу, как будто хочет закрыть три пулевых отверстия. И падает возле передних колес автомобиля. На все это уходит секунда.

Поднимаюсь с земли, не веря своим глазам: мертвец у моих ног… только что убит мною… А я-то… я-то был убежден, что никогда не суждено мне будет нажать на курок!