Неизвестный Юлиан Семёнов. Возвращение к Штирлицу

НАХ. О том, что она связана с Сопротивлением, я узнал после того, как нас обоих арестовали в моем ателье. Она молчала, а ее били страшно – при мне. Меня били при ней… Я тоже молчал, может быть потому, что действительно ничего не знал про ее работу в подполье… А потом гестаповцы связали нас спиной к спине и бросили в камеру. И мы так и лежали на полу две недели… Понимаете? Мы не могли подняться. Можете представить: спина к спине с любимой, самой красивой женщиной на каменном полу? В зловонии, жидкой грязи – две недели кряду? Словом, когда я попал в лагерь, жизнь показалась мне прекрасной… Я рисовал транспаранты к гитлеровским праздникам. Писал портреты жен эсэсовцев… Сначала я пытался выразить характер, но меня за эту попытку лишили пайка и выпороли, и с тех пор я стал писать с фотографий, делая жен красивыми, даже черных рисовал голубоглазыми – это особенно ценилось… И чтобы всюду на фоне развевались черно-красно-белые знамена со свастикой… Так вот, по поводу икон… Штаубе, эсэсовец, велел мне отреставрировать две иконы из России, которые пострадали во время транспортировки – их везли вместе со скотом, кажется, с коровами… Я опознаю эти иконы из тысячи: семнадцатый век, греческая школа… Я, католик, молился на эти православные иконы из киевского собора, – нам ведь не позволяли молиться в лагере, Бог не для отверженных… Куда потом отправили эти иконы, я не знаю… Знаю только, что Штаубе перед гибелью передал их по списку рейхсминистра Розенберга своим партийным товарищам Бунвехавену и Дорну.

ЖОРЖ НАХ исчезает.

ФОРСТ. Таких показаний за 20 лет мы собрали более тысячи. Но здесь никто не хочет нами заниматься, поэтому мы и решили обратиться к вам за помощью…

СТЕПАНОВ (после паузы). Вы понимаете, что вам станет еще труднее жить, если я передам материал о вашем поиске в Москву?

ФОРСТ. Кто знает… Здесь считаются с мнением прессы. Может быть, наоборот, искать станет легче.

ФРАУ ФОРСТ. Да, но жить, конечно, будет труднее, Фриц…

ФОРСТ. Что ж… Я готов… А ты?

ФРАУ ФОРСТ. Иначе я бы не пришла с тобой…

СТЕПАНОВ (снимает телефонную трубку). Барышня, Москву, пожалуйста…

Бюро газеты ГРАФИНИ ДЕДХОФ

ДЕДХОФ. Соедините меня, пожалуйста, с депутатом бундестага Реггером, – если мне не изменяет память, он идет на выборах от Гамбурга, значит, эти самые супруги Форст должны будут голосовать именно за него… Алло, добрый день, дорогой господин доктор Реггер, здесь Эдит Дедхоф.

Бюро ДЕПУТАТА РЕГГЕРА

РЕГГЕР. Добрый день, Эдит, рад вашему звонку.

ДЕДХОФ. Как ваша предвыборная драка, мой друг? Ничего нового?

РЕГГЕР. Новое – это хорошо забытое старое…

ДЕДХОФ. Послушайте выдержку из корреспонденции русского журналиста Степанова… Я раньше что-то не обращала на него внимания, теперь к нему стоит присмотреться – зубаст, чувствует минуту… Так вот, некие супруги Форст ищут какие-то культурные ценности, вывезенные из России в сорок пятом году. Степанов этим очень заинтересовался. Выражает удивление, почему этим до сих пор не интересуемся мы…

РЕГГЕР. Полагаете, что во время предвыборной кампании этот материал можно обыграть в интересах коалиции?

ДЕДХОФ. Бесспорно. Наведение мостов, отрицание гитлеризма, уважение к памятникам русского искусства – это все на пользу нашего диалога с Кремлем; там чутко реагируют на нашу позицию в отношении культурных контактов…

РЕГГЕР. Степанов, говорите… Обязательно посмотрю…

Мы совершенно не читаем русскую прессу, жаль.

ДЕДХОФ. «Мы»? Я против обобщений, мой друг. Вы – да, но я – нет. Я их прессу читаю. Вас бы не обременила моя просьба, если, конечно, вы со мною согласны, – сделать запрос федеральному правительству о его позиции в связи с поиском Форста, а ответ, я думаю, мы как-то заранее обговорим с постоянным заместителем министра культуры…

РЕГГЕР. Ну что ж, попробуем, если убеждены, что это поможет нам в предвыборной кампании…

Бюро тайной полиции, которое возглавляет «криминаль-директор» ДОРН. Сейчас здесь ДОРН и его СОТРУДНИК.

СОТРУДНИК. На запрос депутата Реггера постоянный заместитель министра культуры ответил следующее: «Федеральное правительство с интересом и симпатией относится к индивидуальному поиску, проводимому господином Фрицем Форстом. Однако входить в детальное обсуждение его работы мы не можем до той поры, пока он не предоставит достаточно аргументированную архивную и свидетельскую документацию, которая позволит затем экспертам приступить к исследованию всех аспектов этой проблемы».

ДОРН. «Индивидуальный поиск». Они все-таки открещиваются от него! Что о Степанове?

СОТРУДНИК. Русский, женат, имеет двух детей, коммунист, живет здесь один, материалы передает три раза в неделю…