Нехорошее место

Роман «Нехорошее место» был опубликован в том виде, в каком я его и написал, но не под первоначальным названием «Прыжок в час дня». Это также название знаменитой мелодии большого оркестра Бенни Гудмана, и музыка больших оркестров играет свою роль в этой истории. Стейси Крамер, редактору книги, название понравилось так же, как и мне, и она, будучи хорошим редактором, порекомендовала его оставить, но ее не послушали, так же как и меня. В отчаянии пытаясь избежать названия «Помешанный!» — с восклицательным знаком, на котором настаивал мой издатель и к которому склонялась мой агент, я сумел придумать взаимоприемлемое название, которое и появилось на титуле законченной книги.

Потом пришло предложение о продаже прав на экранизацию, а это уже совершенно другая история, более того, целая сага.

Какое-то время я изредка встречался за ланчем и разговаривал по телефону с Доном Джонсоном [45], который как раз заканчивал сниматься в гигантском и революционном сериале «Майами, полиция нравов». Ему нравились мои книги, и он хотел, чтобы мы вместе сделали фильм. Дону я этого не говорил, но я не видел «Полиции нравов». Понятия не имел, какой же он популярный секс-символ, до того момента, пока не увидел, как однажды за ленчем к нашему столику одна за другой подходили женщины и оставляли ему листки бумаги с именами, адресами и телефонами. Как выяснилось, давнее высказывание: «Он такой красавчик, что ему приходится отгонять женщин палками» — в те дни в отношении Дона не было преувеличением, хотя, разумеется, у него никогда бы не поднялась рука, чтобы ударить женщину.

Подозреваю, малую часть их он отгонял струей из огнетушителя, а с остальными ему удавалось договориваться по-хорошему.

Так или иначе, я нашел, что Дон — нормальный, интеллигентный, забавный (забавный в смысле «ха-ха», а не в смысле, что он спит с артишоками в трусах) парень, а когда увидел его на экране, понял, что он очень хорош. Так что с удовольствием принял участие в нашей совместной работе. За год или около того, в течение которого продолжался наш роман (он ни разу не прислал мне цветов), мы так и не нашли подходящего проекта. Я за это время успел написать «Нехорошее место» и адаптировал книгу в киносценарий для «Уорнер бразерс». На киностудии сценарий понравился, и, когда пошли слухи, что этому проекту вот-вот откроют «зеленую улицу», чтобы максимально быстро запустить в производство, я подсунул экземпляр киносценария Дону.

В то время благодаря успеху в телесериале и обаятельной внешности Дон был звездой первой величины, и по всему выходило, что фильм с его участием ждал не меньший успех, чем телесериал. Со временем жестокие нравы, которые царят в кинобизнесе, привели к тому, что Дона задвинули в задние ряды, во многом из-за неудачного выбора фильмов, в которых он таки снялся. Но в тот период, когда я подсунул киносценарий Дону, голливудские боссы горели желанием увидеть его на съемочной площадке, и его участие в проекте стало бы решающим аргументом, пусть сам сценарий многие возненавидели.

Фильм по роману «Нехорошее место» мог показаться Дону привлекательным еще и вот по какой причине: он и его тогдашняя жена, Мелани Гриффит, искали фильм, в котором могли бы сняться вместе. Мелани тогда была на пике славы, а роли Бобби и Джулии Дакота идеально подходили ей и Дону. Сценарий им понравился. Они хотели сняться в этом фильме. Мое долгое пребывание в темных аллеях вроде бы подходило к концу. Впереди лежала широкая авеню, ярко освещенная юпитерами. Я переходил в разряд респектабельных авторов, произведения которых признаны достойными экранизации.

Но, увы.

Получив мое разрешение, Дон пошел ко второму человеку на киностудии «Уорнер бразерс», своему личному другу, признался, что я подсунул ему сценарий (этим я нарушил договор с киностудией «Уорнер бразерс»), и сказал, что он с Мелани с радостью сыграли бы главные роли в этом фильме. По словам Дона, ему сказали, что мой сценарий по роману «Нехорошее место» — один из 290-х, рассматриваемых киностудией, считается одним из лучших, все находят его великолепным, потрясающим, захватывающим дух, несравненным, так что его вот-вот запустят в производство.

Случилось это в среду.

А ко вторнику следующей недели те же люди, которые совсем недавно просто млели от сценария, уже находили его «путаным», «жанрово неопределенным», «некоммерческим» и «слишком вычурным». Так что проект штопором ушел в забвение.

Как вышло, что за столь короткий срок восторженный энтузиазм мог смениться черным пессимизмом? Что ж, дорогой читатель, вы должны понимать, что киноиндустрией правит страх.