Некромантика по любви

Береги себя, милая, и прости ещё раз. Твой Э. А. Г. Морроуз

S. А глаза у тебя совершенно ореховые, и не спорь, мне виднее.'

Слёзы вдруг высохли. Взамен им в моём сердце рождалась решимость. Хмельная, искристая и весёлая злость.

— Вот вы где, миледи Адель! — звонкий голос Люси раздался за спиной. — Насилу вас отыскала! Вот пояс. Мобиль канцелярии ждёт у крыльца. Миха готов, ожидает за дверью.

Я усмехнулась. Пояс Люси приготовила мне специальный, вшила в него несколько бусин: «От сглазу, от порчи и от несчастной любви». Я не стала рассказывать ей о том, что на магов не действуют эти глупости. На людей, впрочем, тоже. Искренняя забота подкупала и обезоруживала.

— Если придёт вчерашний старик — прими его обязательно, покорми, будь с ним ласкова, — пряча смущение, бормотала я последние распоряжения. — Если с ним будет дочь или зять…

— Третий раз повторяете, леди. И про плющ, который нужно пересадить к крыльцу, и про ужин. И про корреспонденцию помню. Адель… я хотела тебя попросить…

Закончив обвязывать меня широким поясом, расшитым серебряной нитью, Люси отступила на шаг, и тон её разительно изменился.

— Фрэй? — я сразу же догадалась.

— Передать записку прямо в суде не получится, я уже узнавала. Но… он ведь поймёт. Ему достаточно даже взгляда.

Вспомнив письмо Эдвина, я снова едва удержала слёзы.

— Да. Люси. Я сделаю всё, что могу.

И мы крепко обнялись.

Выйдя в холл, я перевела дух и приложила ладони к щекам, с немалым трудом вспоминая заклинание утренней свежести, одно из немногих, выученных ещё в юности. Против подобной универсальной магии матушка никогда не возражала. Ощутила холодное покалывание на коже, бросила взгляд в круглое зеркало, украшавшее выход из дома. Вполне симпатично, и цвет платья мне очень идёт. Цвет глаз сразу стал отливать бирюзовым. Ореховый? Пусть Эдвин как хочет, так его и называет. Хоть серо-буро-малиновым. Уф!

Крепко зажмурившись, снова похлопала ещё раз себя по щекам. Я должна выглядеть достойно. Как может выглядеть лишь человек, преданно служащий дому Морроузов, и получающий привилегии по заслугам…

Путь к зданию королевского суда я помнила очень смутно. Мобиль, предоставленный канцелярией ловчих, походил на катафалк и был также удобен. Судорожно цепляясь за мускулистую руку Михи, я думала только о том, как бы не выпасть через приоткрытое окно и не разбить лоб о водительское сидение.

Выходя из мобиля, я пошатнулась, но Миха проворно меня подхватил, проявив удивительную для деревенского парня галантность. Я бросила взгляд на него и мысленно удивилась видимым переменам: рядом со мной возвышался не великовозрастный рыжий мальчишка, а симпатичный молодой мужчина в тёмно-синем кителе с рядом серебряных пуговиц и такого же цвета брюках. Наша с ним пара производила внушительное впечатление. Дом лорда Морроуза явно не экономил на своих людях…

Огромное здание с колоннами и львами возле высокого гранитного крыльца. Арка дубовых дверей, далёкий гул голосов там, за высоким порогом. Я сделала шаг, тронула пальцами ручку и окаменела. Что меня ждёт там, впереди? Что ждёт нас всех? Мне совершенно не нравилось ощущать себя мелким кофейным зерном, попавшим между огромными жерновами вершителей человеческих судеб.

— Миледи, нам пора, — осторожно напомнил мне Миха. — Но перед тем как мы войдём, — тут Миха замялся и отвёл взгляд, — лорд Оберлинг просил передать вам дословно, простите…

— Я успела привыкнуть к милорду и его странным манерам, — оглянувшись на телохранителя, я только пожала плечами. — Говори, и пойдём.

— «Ты должна стать звездой этой премьеры, малышка. Не вздумай её провалить, в партере стоит ящик с тухлыми яйцами.» Так, кажется. У меня память хорошая.

Не удержавшись, я рассмеялась и пальцами тронула край рукава куртки Михи.

— Не удивляйся. В старом Льене была такая театральная традиция: за плохую игру актёров закидывали тухлыми яйцами. Он так пошутил, не волнуйся.

Глупая шутка, но нервное напряжение, скопившееся за прошедшее утро, меня разом отпустило. Как будто с души соскользнуло и растворилась в граните крыльца. Я расправила плечи, задрав подбородок, оправила юбку и смело шагнула вперёд. Миха взялся за ручку двери, меня пропуская, и почтительно поклонился.

Темнота холла огромного серого здания тут же вспыхнула яркими молниями десятков фотовспышек.

Раздались громкие возгласы. Вездесущие газетчики ждали именно меня. Вопли: «Она здесь!» должны были напугать юную девушку, выбить из колеи. Но за мной сейчас стоял не только мужественный телохранитель, тут же прикрывший собой от особо назойливых репортёров, но и Крапива, и дети, и Эдвин.

«Он тобой просто дышит».

Нет. Назад пути нет. Не на ту вы напали, столичные крысы. Не опуская взгляда, я спокойно улыбнулась и двинулась в сторону распорядителя, чей белый камзол заприметила сразу же.

Прима так прима. Тем более что в партере стоит приготовленный ящик с протухшими яйцами…

Глава 28

Акт первый