Некрономикон. Аль-Азиф, или Шепот ночных демонов

Тем временим Хасан, подойдя к самой воде, зачерпнул рукой фиолетово-бурую тину, пенящуюся пузырьками и весьма неприятную на вид. Лицо же его при этом выражало глубочайший интерес, восхищение и восторг.

– Вот оно! – благоговейно произнес он. – Зарождающаяся жизнь, о которой мы читали в скрытом городе. Она еще не приобрела вида настоящих пузырей, но уже творит в этом мире свое созидание, превращая мертвый камень в благодатную почву для своего восхождения и насыщая удушающий воздух живительными источениями. Мы с вами попали в совсем молодой мир, которому с помощью вот этого великолепного творения лишь предстоит обрести свой облик.

С этими словами он заботливо опустил комок тины обратно. Музафар же тем временем вынул мешочек для очистки воды и опустил его в озеро. Пока мешочек раздувался, наполняясь водой, Музафар погрузил в него отколотую пластинку кристалла, затем жестами велел Ахмеду надеть панцирь и подойти к нему вплотную. Мы, поняв, что сейчас произойдет что-то интересное, собрались вокруг них. Они, как обычно, обнялись, а Ахмед тоже взялся пальцами за пластинку.

– Кристалл растворяется в воде, но не сам по себе, а по нашему повелению, – отрешенно сообщил Музафар, словно любуясь тем, что сейчас происходило в мешочке с водой. – А для этого ему необходимо тепло, которое он возьмет из воды. Хасан, мы сможем пить эту воду?

Хасан окунул в мешочек палец, растер воду между ладонями, затем лизнул и почмокал губами.

– Частицы кристалла совершенно безвредны и даже окажут нашей плоти некоторую пользу, а затем легко выйдут из нее, забрав с собой немного бесполезного мусора. Вода же, впитанная и выпущенная этой живой массой, обрела особые свойства, благодаря которым также окажет благотворное действие. Но она стала холодной! Она стала холоднее, чем все в этом мире! Здесь не бывает и не может быть такого холода. Как такое возможно?!

– Я же говорю: для растворения кристалла в воде нужно тепло, – ответил Музафар. – А этот кристалл вообще почти не растворяется в воде, разве что за столетия. Мы же с Ахмедом заставили его растворяться многократно быстрее. Но его построение очень прочно, и для растворения ему нужно много тепла, вот он и отобрал его у воды. Мы с Ахмедом еще раз проверили и доказали всем, в том числе и себе, что теперь можем управлять первородными силами. Ну а во-вторых, думаю, нам не грех будет полакомиться прохладной водой. Так что угощайтесь!

И он вынул из воды мешочек, раздувшийся до размеров небольшого бурдюка. Мы с наслаждением утолили жажду, затем столпились у самой воды, разглядывая поверхность озера, столь огромного, что оно напоминало море. Правда, поверхность его была совершенно гладкой и неподвижной, без единой малейшей волны, отчего оно, как и все здесь, казалось каким-то ненастоящим. Вода в нем не была прозрачной, ибо в ней от самой поверхности и неизвестно на какую глубину едва заметно клубилась та самая фиолетовая масса, и казалось, что все озеро состоит не из воды, а из этой вязкой тины, кажущейся совершенно однородной. Однако Хасан рассказал, что тина располагается лишь в самом верху слоем не больше локтя, и что она далеко не однородна. Основная ее масса, конечно, одинаковая, но среди нее обитает множество живых сгустков различного построения, которые поглощают ее и друг друга, образуя подобных себе. Они уже обладают всеми жизненными проявлениями, хотя всем им еще только предстоит стать существами. Они поглощают материалы, извлеченные водой из растворенной породы, тепло и свет. Из всего этого они сообща строят новые материалы, выделяя их в воду и воздух, изменяя этот мир и создавая этим основы для восхождения и процветания в нем жизни. Мы с интересом слушали этот рассказ, хотя он лишь повторял прочитанное нами в скрытом городе. Но теперь мы видели это наяву, проникая своими обостренными чувствами в тот волшебный мир едва зарождающейся жизни, который собственными руками зачерпывали из озера. Мы погружались в него и путешествовали в нем, и это было уже не в видении, мы прикасались к нему и чувствовали соприкосновение со всем его необъятным и нескончаемым многообразием. Ощущения эти были абсолютно неописуемыми, а поток их столь пестр и разнообразен, что предаваться им можно было и хотелось бесконечно. Однако мы все же превозмогли соблазн и решили продолжить наше путешествие, тем более что скоро нужно было уже подумать и о возвращении.