Нелюдь

Желтый треугольник продолжал идти по той же траектории. Он выпустил третий залп, и в тактическом кубе сложная баллистическая цель вот-вот должна была войти в контакт с противоракетами и передатчиками активных помех «Катаны».

Было странно думать, что далеко, за двенадцать миллионов километров, плавятся переборки, бомбы с рентгеновской накачкой рвут в клочья сталь, и людей выносит вместе с воздухом в вакуум в развороченных скафандрах, облепленных изнутри лопнувшими кишками, – а они, в челноке, узнают это только через сорок секунд.

Их челнок уже шел с ускорением в 670 g, ложась на крутую гиперболу. Они не могли уйти в гипер, они были слишком тихой прогулочной яхтой, чтобы убежать от линейного корабля, – но их крошечная посудина могла уйти достаточно далеко, чтобы затеряться в толпах торговых судов, – и ради этого, собственно, и шел на смерть маленький желтый треугольник Он давал им выигрыш во времени.

Чеслав присел у кожуха накопителя и увидел, что разъем, починенный Денесом, уже работает. Подумав, он все-таки снял его и поставил неповрежденный.

В тактическом кубе ракеты, выпущенные желтым и синим треугольниками, достигли целей одновременно.

Желтый треугольник стал больше.

– У них повреждения, – сказал ван Эрлик, – за ними пошел след. Осколки и атмосфера.

Чеслав напомнил себе, что именно желтый «Альтаир» десять минут назад у него на глазах вышиб из вакуума корабль Службы Опеки. Хладнокровно, из засады, безо всякого предупреждения, выпустив двухступенчатые ракеты с интеллектуальными головками наведения в режиме «дрейф», отстрелив первую ступень задолго до того, как курьер с заглушёнными активными сенсорами мог что-то заподозрить, и проведя команду на включение второй ступени в семи тысячах километров от цели, практически все равно что воткнув ядерный нож в бок корабля. Семнадцать человек команды, мужчин и женщин, и Эвелен Дор с его восемью детишками. Когда родился восьмой, он вообще пропустил лекцию. Говорили, что в «Трансгале» гуляли с вечера и до утра.

– Три минуты до ближнего боя, – сказал ван Эрлик.

Было странно думать, что по собственному времени желтой точки она, возможно, уже мертва.

Вторая, третья и четвертая волна ракет достигла цели, и теперь было ясно, что «Альтаир» сильно задет, не только по усилению отражающего сигнала. Его новые залпы были намного слабей предыдущих. Похоже, у него остались неповрежденными не больше трети пусковых установок.

«Катана» теряла воздух, но выигрывала дуэль с подавляющим превосходством.

Пятая волна ракет перекрыла желтое пятнышко, и оно вздрогнуло и как будто замерло. Стажер Чеслав сначала подумал, что «Альтаир» поворачивает, но потом понял, что он просто потерял ускорение.

– У них поврежден гравикомпенсатор, – сказал ван Эрлик, – нет. Они выкинули один из компенсаторов.

Далекая вспышка, слишком яркая, чтобы быть обычным термоядерным взрывом, подтвердила правильность его догадки.

Желтое пятнышко продолжало сближаться с синим.

Чеслав представил себе, что творится с фрегатом. Половина команды должна быть мертва, две трети отсеков – вывернуты в вакуум, у них не могло остаться больше двух-трех стрельбовых узлов. Сбрасывая потерявший стабильность компенсатор, корабль терял все, что находилось на пути аварийного сброса, – гидропонные сады, каюты, генераторы, ракетные установки, боезапас…

«Неужели «Катана» не отвернет от фрегата? – подумал Чеслав. – Он больше для них не опасен. Он не догонит их, если «Катана» изменит курс, и ему нечем вести бой. Дети

Плаща могут повернуть к нам, а фрегат предоставить космосу и богу».

Но синий треугольник неуклонно сближался с желтым.

– Это ты вызвал «Альтаир»? – спросил Чеслав.

– Нет, – ответил Эйрик, – я не связывался с моими людьми. Думаю, что до них дошли вести с Ярмарки.

Эйрик помолчал и добавил:

– Я предполагал, что все обещания твоего отца – это просто приманка. Вы захватили меня без команды и кораблей, вам нужна была команда и корабли, вы выпустили меня и надеялись, что я выйду с ними на связь. Когда вы поняли, что я не купился, твой отец решил закончить игру.

– Это не так! – вскричал Чеслав. «Откуда ты знаешь?» – возразил он сам себе.

Очередная волна – на этот раз всего из тридцати или сорока ракет – обрушилась на желтый треугольник.

Тоненько-тоненько, как моська, которой отдавили лапу, тявкнул харит.

– Господь, прими их, – сказал Эйрик.

Треугольник потерял ускорение окончательно. Теперь он летел, мертвый, по прямой, и из его вспоротых отсеков медленно вываливались воздух и люди.

Эсминец Детей Плаща начал менять курс. Его максимальное ускорение составляло 6400 g. Прогулочная яхта была перед ним что черепаха перед летящим барром.

Следующие несколько минут прошли в полном молчании. Расстояние между яхтой класса «люкс» и эсминцем за время боя увеличилось до восемнадцати миллионов километров, и если его сенсоры были повреждены, эсминец мог вполне потерять маленькое суденышко.