Семейство Бенсо оказалось обойденным. Мы не знаем, было вызвано предпочтение одной семьи перед другими конкретным желанием покончить с волнениями в городке и в консорциуме и возместить семейству Тана потери, нанесенные удалением Кьезы, или это было просто неудачное политическое решение. Во всяком случае, граф Бенсо разразился угрозами, поведя речь о нарушении гармонии и мира в консорциуме, и обрушился на решение монсеньора Вибо, «вносящее раздоры между консортами». Он заявил, что его беспокоит, как бы «такая прерогатива не внесла некоторое неравенство и в дела феода». Это была серьезная неприятность: церковный феод уже вызывал недовольство Витторио Амедео II в Пьемонте, даже когда обстановка оставалась спокойной. В данном случае озабоченность архиепископа должна была возрастать, поскольку не было ясности с юридической стороной дела, а его решения могли быть оспорены не только одной из семей синьоров, но и Сенатом, и герцогом. Вероятно, среди знати при дворе, где Тана и Бенсо занимали важные административные и военные должности, ходили многочисленные сплетни и слухи[176]
. Такого рода давление и стечение обстоятельств в конце концов должны были заставить архиепископа привести два семейства к согласию: своим письмом от 6 июня 1711 г. взамен привилегии, подтвержденной семье Тана, он даровал семье Бенсо разрешение возобновить престижную символическую практику[177] их рода в городке, упраздненную за пятьдесят лет до этого: «Поскольку вышеупомянутый синьор Граф Бенцо сделал предложение, связанное с тем, что около пятидесяти лет назад он располагал неким проемом или окном в виде трибуны, откуда можно было из окрестностей его замка слушать обедню в Старой церкви, не заходя туда. Однако этот проем во время визитов наших Предшественников Монсеньоров Берджеры и Беджамо был заделан, и теперь он просит разрешения вернуть ему эту старинную привилегию, но ввиду того, что мы не можем допускать подобные проемы и трибуны, как противоречащие каноническим постановлениям, мы предпочли дать ему разрешение, каковое и даем взамен предыдущего, чтобы для удобства синьора Графа и его наследников в стене левой стороны названной Капеллы была проделана дверь, через которую он сможет туда входить, при условии что он сделает это за свой счет и таким образом, чтобы эту дверь нельзя было открыть или закрыть, кроме как изнутри названной Церкви, а ключ всегда находился у Приходского священника и временно у его заместителя».Наконец, архиепископ официально заявлял, «что дарованное нами синьору маркизу Тане право возложения родового герба на главный алтарь никоим образом не может предоставить ему преимущество или наделить преобладанием в Феоде к ущербу для других синьоров консортов, наших вассалов».
Таким образом, два синьора Сантены могли положить конец своей ссоре, что и было сделано посредством договора, подписанного 15 марта 1713 г.[178]
Приходская церковь обогатилась символами их власти. Им пришлось отказаться в пользу города Кьери от большей части своей юрисдикции, отныне ограниченной пределами городка от моста до моста. Однако взамен они получили возможность анахроничной реставрации формальных признаков их престижа. Надписи с изображением родового герба Бенсо надлежало украсить дверь, дававшую доступ непосредственно из церкви в замок; а маркиз Тана получил право на такую же надпись на входе в Святую святых, в то время как его герб должен был быть изображен на главном алтаре. Маркизу Тане досталась скамья in cornu Epistolae[179], а графу Бенсо, симметрично, in cornu Evangelii[180], «и двое вышеозначенных никогда и никаким образом не смогут передвигать свои скамьи вперед».Были решены и другие проблемы, вызывавшие трения и конфликты между двумя семьями: резиденцию суда подеста следовало перенести из Сантенотто «в третий дом»; во время процессий первенство отдавалось тем господам, которые имели орден Св. Благовещения, а остальные следовали за ними по возрасту; и точно так же нужно было поступать при выдвижении на должность подеста, причем кандидатура должна была быть обязательно одобрена всеми.