Читаем Немецкий с Францем Кафкой. Превращение / Franz Kafka. Die Verwandlung полностью

Schon war er so weit (он уже продвинулся настолько; so weit sein – продвинуться настолько; зайти так далеко; weit – далекий), dass er bei st"arkerem Schaukeln kaum das Gleichgewicht noch erhielt (что, раскачиваясь сильнее: «при более сильном раскачивании», едва ли еще сохранял равновесие; das Schaukeln – раскачивание; das Gleichgewicht – равновесие; das Gewicht – вес; erhalten – сохранять, удерживать), und sehr bald musste er sich nun endg"ultig entscheiden (и очень скоро он теперь будет: «был» должен принять окончательное решение;

sich entscheiden – решаться; принимать решение), denn es war in f"unf Minuten einviertel acht (так как через пять минут должно было пробить: «было» четверть восьмого; die Minute, pl. die Minuten – минута), – als es an der Wohnungst"ur l"autete (когда в дверь квартиры позвонили: «у двери прозвонило»; die Wohnungst"ur – дверь квартиры; die Wohnung – квартира)."Das ist jemand aus dem Gesch"aft
(это кто-то из торгового дома)», sagte er sich und erstarrte fast (сказал он себе и почти оцепенел; starr – неподвижный, застывший), w"ahrend seine Beinchen nur desto eiliger tanzten (в то время как его ножки танцевали лишь тем торопливее). Einen Augenblick blieb alles still (одно мгновение все оставалось тихо).

Schon war er so weit, dass er bei st"arkerem Schaukeln kaum das Gleichgewicht noch erhielt, und sehr bald musste er sich nun endg"ultig entscheiden, denn es war in f"unf Minuten einviertel acht, – als es an der Wohnungst"ur l"autete."Das ist jemand aus dem Gesch"aft», sagte er sich und erstarrte fast, w"ahrend seine Beinchen nur desto eiliger tanzten. Einen Augenblick blieb alles still.

«Sie "offnen nicht», sagte sich Gregor (они не откроют, – сказал себе Грегор), befangen in irgendeiner unsinnigen Hoffnung (охваченный какой-то бессмысленной надеждой; befangen – смущенный; охваченный). Aber dann ging nat"urlich wie immer das Dienstm"adchen festen Schrittes zur T"ur und "offnete (но затем служанка, конечно, как всегда твердыми шагами подошла к двери и открыла; gehen – идти; der Schritt – шаг). Gregor brauchte nur das erste Grusswort des Besuchers zu h"oren

(Грегору стоило: «нужно было» лишь услышать первое приветственное слово посетителя; das Grusswort – приветствие; приветственное слово; der Gruss – приветствие; gr"ussen – приветствовать, здороваться; das Wort – слово) und wusste schon, wer es war – der Prokurist selbst (и /он/ уже знал, кто это был – сам управляющий; wissen – знать; der Prokur'ist – прокурист; доверенное лицо фирмы; управляющий). Warum war nur Gregor dazu verurteilt, bei einer Firma zu dienen (почему только Грегор был обречен служить в фирме; verurteilt – приговоренный; обреченный; verurteilen – приговорить; das Urteil – суждение; приговор), wo man bei der kleinsten Vers"aumnis gleich den gr"ossten Verdacht fasste (где при малейшем упущении сразу брали под самое худшее: «большое» подозрение; den Verdacht fassen – подозревать; fassen – хватать, схватить)?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Феномен полиглотов
Феномен полиглотов

Что нужно для того, чтобы выучить три языка?.. шесть… двадцать? Пытливый интерес Майкла Эрарда увлекает нас в настоящее расследование в поисках гиперполиглотов разных времен и народов: от итальянского кардинала Джузеппе Меццофанти, говорившего на семидесяти двух языках, до нашей многоязычной современницы Ломб Като из Венгрии, выучившей русский язык за чтением романов. Через изучение вопросов о том, что представляет собой язык, какое место он занимает в человеческом мозге, как его осваивают полиглоты, отличаются ли эти люди от нас с вами, автор пытается определить верхний предел способности человека к изучению и использованию языков. Он считает, что примеры выдающихся языковых достижений позволяют заглянуть в глубины человеческого мозга, оценить его способности. Для тех, кто хочет понять, как выучить иностранные языки.

Майкл Эрард

Психология и психотерапия / Языкознание, иностранные языки / Самосовершенствование / Иностранные языки / Эзотерика / Образование и наука
Китайские народные сказки
Китайские народные сказки

Однажды китайский философ Чжу Си спросил своего ученика: откуда пошел обычай называть года по двенадцати животным и что в книгах про то сказано? Ученик, однако, ответить не смог, хотя упоминания о системе летосчисления по животным в китайских источниках встречаются с начала нашей эры.Не знал ученик и легенды, которую рассказывали в народе. По легенде этой, записанной в приморской провинции Чжэцзян, счет годов по животным установил сам верховный владыка - Нефритовый государь. Он собрал в своем дворце зверей и выбрал двенадцать из них. Но жаркий спор разгорелся, лишь когда надо было расставить их по порядку. Всех обманула хитрая мышь, сумев доказать, что она самая большая среди зверей, даже больше вола. Сказкой «О том, как по животным счет годам вести стали» и открывается сборник.Как и легенда о животном цикле, другие сказки о животных, записанные у китайцев, построены на объяснении особенностей животных, происхождения их повадок или внешнего вида. В них рассказывается, почему враждуют собаки и кошки, почему краб сплющенный или отчего гуси не едят свинины.На смену такого рода сказкам, именуемым в науке этиологическими, приходят забавные истории о проделках зверей, хитрости и находчивости зверя малого перед зверем большим, который по сказочной логике непременно оказывается в дураках.Наибольшее место в сказочном репертуаре китайцев и соответственно в данном сборнике занимают волшебные сказки. Они распадаются на отдельные циклы: повествования о похищении невесты и о вызволении ее из иного мира, о женитьбе на чудесной жене и сказки о том, как обездоленный герой берет верх над злыми родичами.Очень распространены у китайцев сказки о чудесной жене. В сказке «Волшебная картина» герой женится на деве, сошедшей с картины, в другой сказке женой оказывается дева-пион, в третьей - Нефритовая фея - дух персикового дерева, в четвертой - девушка-лотос, в пятой - девица-карп. Древнейшая основа всех этих сказок - брак с тотемной женой. Женитьба на деве-тотеме мыслилась в глубочайшей древности как способ овладеть природными богатствами, которыми она якобы распоряжалась. Яснее всего эта древняя основа проглядывает в сказе «Жэньшэнь-оборотень», героиня которого - чудесная дева указывает любимому место, где растет целебный корень.Во всех сказках, записанных в наше время, тотемная дева превратилась в деву-оборотня. Произошло это, видимо, под влиянием очень распространенной в странах Дальнего Востока веры в оборотней: всякий старый предмет или долго проживший зверь может принять человеческий облик: забытый за шкафом веник через много лет может-де превратиться в веник-оборотень, зверь, проживший тысячу лет, становится белым, а проживший десять тысяч лет - черным, - оба обладают магической способностью к превращениям. Вера в животных-оборотней в народе была настолько живуча, что даже в энциклопедии ремесел и сельского хозяйства в XV веке с полной серьезностью говорилось о способах изгнания лисиц-оборотней: достаточно ударить оборотня куском старого, высохшего дерева, как он тотчас примет свой изначальный вид.Волшебные сказки китайцев, как и некоторых других дальневосточных народов, отличаются особой «приземленностью» сказочной фантастики. Действие в них никогда не происходит в некотором царстве - тридесятом государстве, все необычное, наоборот, случается, с героем рядом, в родных и знакомых сказочнику местах.Раздел бытовых сказок, среди которых есть и сатирические, открывается сказками «Волшебный чан» и «Красивая жена»; они построены по законам сказки сатирической, хотя главную роль пока еще играют волшебные предметы. В других сказках бытовые элементы вытеснили все волшебное. Среди них есть немало сюжетов, известных во всем мире. Где только не рассказывают сказку о глупце, который делает все невпопад! На похоронах он кричит: «Таскать вам не перетаскать», а на свадьбе - «Канун да ладан». Его китайский «собрат» («Глупый муж») поступает почти так же: набрасывается с руганью на похоронную процессию, а носильщикам расписного свадебного паланкина предлагает помочь гроб донести. Кончаются такие сказки всегда одинаково: в русской сказке дурак оказывается избитым, а в китайской - его поддевает на рога разъяренный бык. В китайских сатирических сказках читатель найдет еще один чрезвычайно популярный в разных литературах сюжет: спрятанный в сундуке любовник.В последний раздел книги вошли сказы мастеровых и искателей жэньшэня, а также старинные легенды. Сказы мастеровых - малоизвестная часть китайского фольклора. Многие из них связаны с именами обожествленных героев, научивших своему удивительному искусству других людей или пожертвовавших собой ради того, чтобы помочь мастеровым людям выполнить какую-либо трудную задачу.Завершают сборник три чрезвычайно распространенные в Китае легенды. Легенды, так же как и сказки различных жанров, являют нам своеобразие устного народного творчества китайцев и вместе с тем свидетельствуют, что китайский сказочный эпос не есть явление уникальное. Напротив, китайские сказки - национальный вариант общемирового сказочного творчества, развившегося на базе весьма сходных для большинства народов первобытных представлений и верований.Китайские сказки доносят до нас дыхание жизни китайского народа, рисуют его тяжелое прошлое и показывают, как богат и неисчерпаем старинный китайский фольклор.

Артём Дёмин , Борис Львович Рифтин , Илья Михайлович Франк , Китайские Народные Сказки , Сказки народов мира

Сказки народов мира / Средневековая классическая проза / Иностранные языки / Зарубежная старинная литература / Древние книги