Немезида

– Межзвёздная связь с Дагонетом прервалась какое-то время тому назад, – отметил Тариэль. – Возможно, если бы ты смог заполучить пленного для допроса...

Келл кивнул и махнул Койн, подзывая к себе:

– Каллидус. Пока мы не вернёмся, ты здесь командуешь.

– Мы? – подчеркнула Соалм.

Он мотнул головой в сторону Гарантина:

– Мы двое. Произведём разведку космопорта, посмотрим, что сможем обнаружить.

– О, хорошо, – сказал Эвёрсор, потирая когтистые руки. – Разминка.

– Ты уверен, что двоих будет достаточно? – не отставала Соалм.

Келл проигнорировал её вопрос и подошёл ближе к Койн:

– Позаботься о том, чтобы они остались в живых, понятно?

Койн изобразило задумчивое лицо:

– Мы все – волки-одиночки, Виндикар. Если враг постучится в дверь, может случиться так, что моим первым инстинктивным порывом будет бросить их и сбежать.

Келл не поддался на провокацию:

– Тогда рассматривай этот приказ как экзамен на то, что верность присяге превыше твоих инстинктов.

2

Длинное пальто Сабрата взметнулось вихрем, когда монстр напружинился и прыгнул на Хиссоса. Оперативник услышал, как оно хлопает подобно парусу под порывами ветра, и отпрыгнул назад, делая выстрелы, которые должны были попасть в центр тела, но вместо этого не задели ничего, кроме воздуха.

Существо, назвавшееся Гарпуном, приземлилось рядом с ним, и он получил мощный удар, сбивший его с ног. Хиссос врезался в высокий штабель бутылок "валтасар", которые обрушились от столкновения и раскатились в разные стороны. Он извивался и пытался встать на ноги, вверх по позвоночнику разливалась боль.

Гарпун отшвырнул пальто в сторону и затем, с аккуратностью, казавшейся чуждой чему-то столь омерзительному на вид, проворно расстегнул бывшую под ним белую рубашку и положил её поодаль. Хиссос видел, как вишнёво-красная, похожая на крашеную кожу плоть обнажённой до пояса твари корчилась и изменялась. Он заметил нечто, выглядевшее как руки, давившие изнутри на грудную клетку чудовища, и контуры кричащего лица. Лица Йозефа Сабрата.

Обнажённые руки раздались и выросли, их пропорции увеличились. Пальцы слились в гладкие рукавицы из плоти, стали жёсткими и стекловидными. Кисти превратились в костяные клинки, с которых свисали лоскуты розовато-чёрной нервной ткани.

Хиссос прицелился и стрельнул в то место, где у человека было бы сердце, но руки твари опустились, и выстрел был отражён в сторону. Он почувствовал исходящий от неё запах скотобойни, увидел на конечности раскалённую вмятину от попадания пули, которая наполнилась слизью и заросла наглухо.

Тело существа пребывало в хаотическом движении. Оно омерзительным образом корчилось, тряслось и пульсировало, и на оперативника нахлынула убеждённость, что внутри этой плоти что-то есть и оно пытается выбраться наружу.

На него уставилось безглазое лицо, расширенная нижняя челюсть распахнулась, роняя капли слюны, и Хиссос наконец обрёл способность говорить:

– Ты их всех убил.

– Да, – ответ был булькающим раскатом приглушённого гула.

– Зачем? – спросил он, отодвигаясь назад, пока не оказался в ловушке из упавших бутылок. – Во имя Терры, что ты такое?

– Терры здесь нет, – пробулькало оно, слова несли оттенок вселявшего ужас веселья. – Только террор.

Хиссос снова увидел очертания лица, в этот раз проступившие на коже в верхней части разбухшей спины Гарпуна. Он был уверен, что оно кричало ему, умоляло его. "Беги, – беззвучно произносило оно, – беги беги беги беги..."

Он поднял пистолет, его била дрожь, кровь стыла в жилах. Руки стиснули рукоятку, целясь в голову. В своё время Хиссос повидал много вещей, которые не поддавались лёгкому объяснению – странные формы инопланетной жизни, невероятные картины варп-пространства, самые чёрные потенции человеческой природы – но эта тварь была наихудшим из всего этого. Если существовало такое место как преисподняя, то это чудовище было чем-то, что вырвали из адского царства и втиснули в физический мир.

Гарпун поднял свои руки-мечи и загремел их твёрдыми поверхностями друг о друга.

 – Ещё на шаг, – нараспев произнёс он. – Ещё на шаг ближе.

 – К чему? – вопрос был как судорожный вдох. Оно снова пошло на него, и Хиссос выстрелил ему в лицо.

Гарпун отмахнулся. Первый нисходящий удар отсёк правую руку Хиссоса в предплечье, и вместе с ней упал пистолет. Второе колющее движение пронзило кожу, грудную клетку и лёгкое и появилось из спины во всплеске насыщенного артериального багреца.

Хиссос ещё не умер, когда Гарпун начал резать его на куски. Его последним сознательным ощущением был звук, с которым пожирали его собственную плоть.

3

По мере того, как они приближались к сражению, стали слышны отдалённые выстрелы и крики боли. С открытой площади внизу каждые несколько секунд доносилось раскатистое гудение автопушки.