Немой набат. 2018-2020

В первые дни, слоняясь по окрестностям своей заокеанской берлоги, куда он залёг «на спячку» в период российского политического похолодания, Подлевский много думал о Винтропе. Боб не только помог с визой и обустроил эту неформальную «стажировку», но и подыскал вожатого по дебрям здешнего делового мира, поставив перед ним задачу ввести московского гостя в нью-йоркскую бизнес-среду. Готовясь к дальней поездке, Аркадий основательно подтянул инглиш, однако с Беном Гурвином говорил по-русски. Этот шустрый рыжеволосый парень в обязательных для его круга цветных носках под красно-белую тельняшку, внешне напоминавший Чубайса, оказался Борей Гурвичем, который в нежном возрасте вместе с мишпухой перебрался из Харькова в Штаты и теперь содержал престарелых родителей, положивших жизнь, чтобы дать сыну образование.

Бен был общительным весёлым и в свои сорок, как и Подлевский, оставался холостяком. На вопрос Аркадия ответил шуткой:

– Ой-вэй, на чужих ошибках учатся, а на своих женятся. Я пока живу безошибочно.

Он был дельцом с Уолл-стрита в секторе «дэй трейдинг». Напутствуя Подлевского, Винтроп сказал: «Этот парень хорошо знает американский мидл-бизнес, вернее, хаймидл – верхнюю планку среднего бизнеса». И не случайно первым делом Гудвин повёз Аркадия в самую нижнюю часть Манхэттена, чтобы он «причастился» у знаменитого бронзового быка – а возможно, «золотого тельца», – упёршегося рогами в истоки Бродвея.

Рядом, между громадами конторских небоскрёбов на углу Бродвея и Уолл-стрит приютилось простое здание Великой Нью-Йоркской фондовой биржи. Раньше, по рассказам Гудвина, под потолком её главного операционного зала была длинная застеклённая галерея для зрителей – дорогущие билеты! – с которой открывался потрясающий вид на броуновскую суету маклеров, пляшущих в биржевом зале под лихорадочный рок-н-ролл курсовых ставок, дело сугубо мужское, ни одной женщины. Но после катастрофы 11 сентября балкон для зевак, понятно, закрыли.

– Вид был сумасшедший! – восхищался Бен. – Когда я впервые увидел этот муравейник, то понял, что обязан когда-то оказаться внизу, среди этого хаоса, подчинённого неумолимым законам биржевой игры.

Они сидели в модном, тесном от обилия столиков итальянском ресторане «Скалинателла» где-то на пятидесятых улицах, вест. И Гурвин умозрительно водил Аркадия по закулисью здешнего биржевого бизнеса. В принципе Подлевский знал суть дела, однако его интересовали местные особенности, и он просил Бена прочесть лекцию об активном трейдинге по-американски. А позднее хвалил себя за любознательность. Понятия были знакомы: риск и торговая стратегия, пошаговый вход в сделку и особенности «точки входа», убыточные дни и симптомы провальных сделок, теория портфельного инвестирования, разброс доходностей и даже «кривая безразличия» – когда, образно говоря, одно кофе и три сэндвича равнозначны одному сэндвичу и трём кофе.

Всё это не было в новинку Аркадию, – даже горячие инвестиционные идеи в формате «Бери и делай!», даже система «Биткоинтрейдинг». Однако в Штатах практическая торговля на финансовых рынках заметно отличалась от московских реалий, и Подлевскому было важно разобраться в деталях. Семьдесят тысяч американских маклеров из таких крупных фирм, как «Мэрил линч», трудились неугомонно, помимо прочего регулярно готовя так называемые «Толковые справки» для клиентов. Фактически же сделки «по рукам» заключали так называемые «специалисты». Разумеется, Аркадий не намеревался нырять в здешние биржевые водовороты – у него и рабочей визы не было, – но нельзя же выглядеть профаном при знакомстве с нужными людьми.

Между тем именно эту задачу он считал для себя приоритетной, с этой целью прилетел в Америку – знакомства!

Первым в списке Гурвина значился Джимми Блэкстоун, член совета директоров крупной трейдинговой компании. Втроём они закатились в стейк-хауз на 42-й улице, неподалёку от спичечного коробка ООН, и Блэкстоун, не глядя в меню, сразу заказал две порции шпината. Воскликнул: «О-очень способствует мужской силе, никогда не упускаю случая!»

– Джимми коллекционирует живую натуру, – поощрительно объяснил Бен.

Блэкстоун сверкнул голливудской улыбкой и, наяривая немедленно поданный шпинат, спросил:

– Ну и как там у вас в России? Путин всё ещё размахивает ядерной дубиной?

Подлевский, готовый разъяснить российскую ситуацию, не успел и слова молвить. Мгновенно разделавшийся со шпинатом Джимми, полнотелый, с наетым лицом, похоже, страдал речевой диареей. Вслед за вопросом он взахлёб обрушил на Аркадия своё понимание России и Путина: чуть ли не завтра этот диктатор после Крыма захватит Прибалтику, русские шпионы наводнили Штаты, Путин на корню душит демократию, в его жестокой империи на десятилетия бросают в тюрьмы каждого, кто причинил тяжкие увечья полицейскому, швырнув в него пластиковый стаканчик. А как его кровожадные команчи сбили малазийский «Боинг»? А смертоносный «Новичок» в Солсбери? В общем, переводя на русский, Рашка – парашка. В Америке ненавидят Трампа за то, что он якшается с Путиным.