Немой набат. 2018-2020

– Гурвин рекомендовал вас как опытного гида по российским деловым просторам, думаю, об этом мы с вами основательно поговорим как бы позднее. А сейчас мне хотелось бы вас кое о чём как бы порасспросить. – Он к месту и не к месту пересыпал речь словечками «как бы», что свидетельствовало о его гарвардском происхождении. Да и галстук на нём был культово гарвардский, тёмно-красный с жёлтыми крапинками из мелких надписей «Ин вино веритас» – истина в вине.

Аркадий кивнул. Он был готов к любым вопросам.

Но только не к тому, который услышал.

– Сравнительно недавно Совбез ООН голосовал резолюцию, как бы осуждающую сталинизм. Скажите, друг мой, почему Россия воздержалась, а Китай наложил вето? – Гарри говорил спокойно, ритмично, словно в блюзовой гамме.

Подлевский оторопел от неожиданности. Но природная смётка и на сей раз не подвела. Не зная, что ответить, он мгновенно решил идти в обход.

– Что почему? Почему Россия или почему Китай?

– И то и другое.

– Но всё-таки вас интересует Россия или Китай?

– Меня интересует Россия на фоне Китая. В газетах пишут, что нам необходимо сокрушить Россию невоенным способом до того, как начнётся неизбежная война с Китаем. И я хочу понять, зачем, в отличие от китайцев, вы как бы дёргаете за усы Сталина. – Усмехнулся. – Ведь Путин, насколько мне известно, тоже лучший друг физкультурников.

На сей раз Подлевский уже не смог скрыть удивления и вылупил глаза. Гарри с прежней ухмылкой разъяснил:

– По телевидению изредка дают нарезку старой советской хроники. И кто-то из местных русских разглядел большой транспорант с надписью «Сталин – лучший друг физкультурников». Путин тоже увлекается спортом. Этот мем стал анекдотом.

Аркадий вежливо улыбнулся, но счёл за благо сползти со сталинской темы. Спросил:

– А вы были в Китае?

– У меня там бизнес. Но в третьей декаде двадцать первого века я хотел бы расширить его на Россию. Поэтому полезно понять различия.

Беседа вошла в знакомое русло, и Аркадий, уже поднаторевший по части самопрезентаций и саморекламы, принялся объяснять Большому Гарри особенности бизнес-охоты в России. Он умел увлечь собеседников своим красноречием, и Ротворн постепенно втянулся в деловой разговор. Видимо, он действительно задумывался о бизнесе в России, ибо вопросы пошли прицельные.

– По правилам ВТО ограничения на вывоз капитала запрещены.

Не намерены ли вы покинуть ВТО?

– Простите, Гарри, ВТО, как известно, своими санкциями разрушает Америка. Вопрос не к нам, а к вам.

Но оказалось, Ротворн просто прощупывает его.

– Извините, я, кажется, оговорился, – деликатно указал он Подлевскому на промах. – Ограничения на вывоз капиталов запрещает вводить МВФ… Но не в этом суть. Следующий вопрос я хотел бы начать с известной шутки. Надеюсь, это действительно шутка.

Американец опять слегка усмехнулся:

– Кто-то из знаменитостей сказал, что хуже войны с англосаксами может быть только дружба с ними. – Похоже, он намекал на российско-американский банкет девяностых годов. – Но скажите, друг мой, насколько прочна власть Путина? У нас пишут, что он гораздо больше опасается своих сторонников, чем врагов.

Подлевский решил отделаться шуткой:

– Кажется, Рокфеллер однажды задал одному из соотечественников сакраментальный вопрос: «Вы что, верите газетам?» Уж он-то знал, чего стоит печатное слово.

Гарри оценивающим взглядом скользнул по лицу Подлевского, но не ответил, лишь слегка улыбнулся. Это означало, что тема о Путине остаётся «на столе».

– Вы помните, Дэн Сяопин, начиная реформы, сказал, что не надо кичиться достижениями, лучше дождаться удобного момента, чтобы вдруг предъявить миру успехи Китая. Именно так у них и произошло. А что на этот счёт думает Путин?

В ответ Подлевский с ходу, без разбега, пусть и не в тему, невпопад пропел осанну незыблемости нынешних российских устоев, хотя в глубине души уверенности в этом у него не было.

А Ротворн продолжал нажимать:

– У нас пишут, что путинизм – его иногда называют путриотизмом, – на закате. У Путина сдают нервы, он сцепился даже с Польшей. А его риторика «милитари» похожа на политический шантаж.

Разговор поворачивался так, что Аркадию очень хотелось поддакнуть собеседнику. Но в данном случае это противоречило его личным интересам, и он продолжал убеждать Ротворна в том, что сегодняшняя Россия – эльдорадо для инвестиций, которые могут дать рекордную доходность. Опять-таки при глубоком знании бюрократических лабиринтов и с помощью людей, умеющих подсказать, как пройти через эти лабиринты.

Но этот статуй не унимался:

– Возможно, вы слышали, наши сверхбогачи выступили с обращением повысить налоги. На них, только на них! Они дополнительно предлагают выплатить один процент – нет, не с доходов, а от своих совокупных богатств. Наберётся солидная сумма. А как у вас с финансами?

– У меня всё о’кей! – вежливо хохотнул Аркадий. – Да и у казны большие запасы.