Немой набат. 2018-2020

– В том и интерес, что у каждого своё мнение, своё сомнение. Это же не партия с дисциплиной мозгов, люди независимые. И сами хотят сказать и других послушать. Хотя, конечно, общий пульс прощупывается. Евролюбов или профессиональных вопрекистов среди них, пожалуй, нет. И если спорят, то беззлобно. Да! Знаешь, как Синицына теперь кличут? Недогубер!

– Что за недогубер?

– Недогубернатор. Он же пролетел на выборах, как фанера над Парижем. Все знают, что подтасовка была, вбросы мощные. Но вот что любопытно. Те, кто у Остапчуков, они все ратовали за Георгия.

Однако после выборов не испытывали горечи. Да и Синицына недогубером не за глаза зовут, он не обижается.

– Что ты хочешь сказать?

– А то, что сбой на выборах в кругу Остапчуков восприняли спокойно, я бы даже сказала, отчасти с юмором. Иного и не ждали, потому что сегодня самокритично считают себя мечтателями местного разлива. Но! – лёгким постукиванием пальцев по столу привлекла внимание к многозначительному «Но!». – Меня не покидает ощущение, что Остапчуки, их гости, да и сам Синицын считают те выборы как бы репетицией. Точка не поставлена, люди во вкус вошли, первую пробу обдумали, осмыслили и впредь намерены гнуть своё ещё упорнее.

– Веруня, смотрю, ты тут время даром не теряла.

– Я Остапчукам безумно благодарна. Окунулась в новую духовную атмосферу.

– Тогда скажи: ментально периферия от столицы сильно отличается?

Вера задумалась.

– В Москве я в таких кругах не бываю, сам знаешь. А дебаты в Поворотихе… Там люд другой.

– Пока не бываешь! Мы с тобой приглашены на юбилей Синягина.

– Приглашены? Потрясающе! Раиса Максимовна с Филиппом тоже полетят. Как без них? – Вдруг озаботилась. – Витюша, мне ведь подготовиться надо. Какой наряд подобрать? Обязательно

в салон красоты сходить. Я же не могу в грязь лицом… Донцов расхохотался.

– Женщина всегда остаётся женщиной. Вернёмся в Москву, тогда и займёмся твоим туалетом. А пока всё же просвети: чем провинциальное обчество озабочено? Чую, Жора хочет меня представить Остапчукам.

– А как же! – всполошилась Вера. – В суматохе забыла предупредить. Улетаем-то мы в воскресенье. А в субботу у Остапчуков очередной сбор, уже звонили.

– Ага, так я и думал. Но не с пустыми же руками идти. Что купить?

– Именно что с пустыми! Там даже не чаёвничают. Народу много, стол накрывать, чай подливать, посуду убирать… Не для того сходятся, чтобы время на ширлихи-манирлихи тратить. Раиса Максимовна бутылки с лимонадами да газировкой ставит, бокалы. Каждый себе и наливает. Просто, удобно. Все свои, чужие туда не ходят. Это же не гостевание, не товарищеский ужин, не деловая встреча. Собираются люди посудачить о том о сём, умников, прогнозёров послушать. А чем здешнее общество озабочено?.. Все гудят о поправках в Конституцию. Не поверишь, только о них и речь.

– «За» или «против»?

– Понимаешь, Витюша, путинские поправки, они здесь, считай, никого не волнуют, их называют не поправками, а уловками. Народ не понимает, о чём речь, что изменится в Думе, в Госсовете. Только оппозиция шумит, ей это по статусу положено. А вот поправки, которые снизу пошли, о традиционных ценностях… О-о, тут горячка. Если не примут низовые поправки, общественных скандалов не оберёшься.

– Да что же плохого, если впишут, что брак это союз мужчины и женщины? Кто против?

– Люди опасаются, что туда ювенальные закладки могут впихнуть. А главное – русские поправки! Вокруг них здесь такая кутерьма, что Путину не позавидуешь. Ну чего я тебе буду пересказывать? В субботу сам услышишь, о них наверняка снова будут спорить.

Когда с небольшим «путинским» опозданием приехали к Остапчукам, Синицын шепнул Виктору:

– Сначала я тебя представлю нашей кухонной публике.

– Не понял…

– Эко ты непонятливый! Это же «кухня» шестидесятых годов.

Народ пар выпускает.

Впрочем, о Донцове забыли сразу после приветственных раскланиваний. Обстановка в гостиной уже разогрелась, и двое мужчин неопределённо-среднего возраста, сидевшие в креслах друг против друга, продолжили пикировку.

– Дмитрий Ионыч, я же вам говорю: общенародного голосования ни в Конституции, ни в законах нет. С чистого листа поют.

– Не волнуйтесь, до мая закон примут.

– Да ведь у избиркома даже нет функций проводить такие голосования.

– Ничего! Зато Эллочка-людоедочка, в избирательном смысле, конечно, уже заявила, что порог явки не нужен, а тех, кто наущает народ бойкотировать, надо наказывать. Радоваться пора, прямо на наших глазах сотворяется великий акт законотворческого… – Язвительный Дмитрий Ионович в свободном синем свитере, похоже, домашней вязки, запнулся, подбирая нужное слово, и тут же со всех сторон со смехом посыпалось:

– Произвола…

– Эпохальная мистификация…

– Хрущёвский волюнтаризм ей в подмётки не годится.

– Она ещё сказала, что можно онлайн голосовать. И на вокзалах, в аэропортах. Везде избирательные урны поставят. По ходу, на коленках закон лепят.

– Это цветочки! По её словам, поправки – это политическое завещание Путина. Вот ягодки! Она что, хоронить его собралась?

Язык до щиколотки…