Ненавижу тебя любить

Он не человек, он рентген, мне кажется, ему и ответы мои не нужны. Достаточно посмотреть в глаза — и все мысли окажутся, как на ладони.

— Он… перешел все границы в своей ненависти ко мне. Кажется, муж решил меня уничтожить.

— Вам нужна помощь, Ксения? Психолога? Врача? Может, помочь с жильем или с работой?

— Мне нужна моя дочь, я хочу… чтобы Владимир ответил за все, что мне сделал. И хочу воспитывать Машу. Работу и жилье я найду сама, но дочь мне не отбить и… от мужа не защититься. Раньше он просто хотел от меня избавиться, а теперь…

Руки дрожат, поэтому я сжимаю кружку сильнее. Гипнотизирую неряшливые хаотичные точки на темно-зеленой керамике.

— Понимаю. Владимир Никольский — сложный человек. Честно говоря, я удивлен, что ваш брак просуществовал так долго. Но не волнуйтесь. Я вам помогу, ничего особенного от вас не потребуется. У вас есть связь с Владимиром? Он отвечает на ваши звонки?

— Да. — Я хмурюсь.

— Тогда мы поступим так. Через некоторое время — от недели до двух, с вами свяжется мой человек. Он назовет вам место. Вы позвоните бывшему мужу и назначите с ним встречу в этом месте. Но на встречу не пойдете.

— И..?

— И все. Остальное вам знать совершенно необязательно.

— Что вы… ваши люди сделают?

— Ничего особенного, просто поговорят с господином Никольским в приватной обстановке. Объяснят ему, так сказать, расклад сил и посоветуют вести себя поспокойнее.

— Вы что, его убьете? — Голос срывается.

Скрыть откровенный страх перед Царевым сложно, но, наверное, и нет смысла. Вряд ли он верит, что располагает к себе людей.

— Ну что вы, Ксения. Убийство — это так примитивно и грязно. Просто небольшой несчастный случай… несчастливое стечение обстоятельств. Трагическая случайность, не более. Боюсь, правда, вы не получите наследство — вряд ли Никольский хоть что-то вам завещал. Но я позабочусь о том, чтобы у вас и Машеньки была подушка безопасности для того, чтобы встать на ноги. Опекунство, конечно, вы получите. Мои юристы сделают все чисто и быстро.

— Я… я так не могу…

— Ксения, — со вздохом говорит Константин, — я все понимаю. И не стану просить вас сделать больше, чем вы можете. Просто подумайте о дочери. Владимир — психически неуравновешенный человек, он должен быть изолирован от общества. Какое будущее ждет вашу дочь рядом с ним? А вас? Я щажу ваши чувства, но… вы ведь не думаете, что ваш бывший муж — святой? Что на его руках нет крови, а на его счету разрушенных судеб? Да хотя бы ваша… вы готовы стать объектом его нездоровой ненависти? Я очень долго вращаюсь в кругах вместе с Никольским. И могу рассказать о Владимире такие вещи, от которых у вас волосы дыбом встанут. О его деловых — в кавычках, разумеется — переговорах в закрытых клубах. О частных вечеринках, на которых практикуются далеко не такие безобидные развлечения, как показывают в кино. Вы готовы оставить дочь рядом с таким человеком? Смотреть, как она живет рядом с грязью, в которой радостно купается ее отец? Готовы вы пожертвовать ее судьбой, представить, скажем, пятнадцатилетнюю Машу участницей вечеринки…

— Хватит, — я чувствую, как меня начинает тошнить, — не продолжайте, пожалуйста. Я не хочу знать обо всем этом. Я просто… хочу, чтобы муж оставил меня в покое.

— И он оставит. Я клянусь, Ксения, вы забудете его имя.

— А если у вас не получится? Он ведь убьет меня! Не лишит дочери, а просто убьет! Если узнает, что я выманила его на встречу с вами…

— Бросьте, Ксения, мои люди знают свою работу. После встречи с ними Владимир сможет только пускать слюни и улыбаться ложке с детским пюре, не более.

— Но вы ведь знаете, что делаете?

— Абсолютно, — спокойно, и от того еще более жутко, улыбается Константин. — Я выбивал этот контракт очень долго. Вы не представляете, какие деньги завязаны на нем. Какие люди могут потерять все, если его получит Никольский. Сколько голов в высших чинах полягут.

— Почему вы так просто мне все рассказываете?

— Потому что вы умная девушка, Ксения. Исключительно умная. Вы не из простой семьи. Вы ведь понимаете, что в нашем мире лучше играть по правилам, иначе… судьба вашего отца, увы, незавидна. А он — лишь верхушка айсберга, крошечная шестеренка огромной системы. Помогите мне — и получите все, о чем сейчас мечтаете. Дочь и свободу.

— Это убийство, — шепчу я.

— Да. Хотя я надеюсь обойтись не такими радикальными мерами. Впрочем… все зависит от вашего мужа. Если Владимир будет благоразумен — он сохранит свою жизнь.



Царев поднимается, достает из бумажника купюру и бросает на кожаную книжку со счетом.

— Но мы с вами оба знаем, что он на это не способен. Мой человек свяжется с вами. И Ксения…

Меня одаривают предупреждающим взглядом.

— Я — хороший друг. Но и врагом могу быть достойным.

Дверь за ним закрывается, и тихая инструментальная музыка сменяется какой-то идиотской веселой песенкой. Я покачиваю ногой в такт ей и тупо пялюсь на веселую голубенькую табличку с объявлением «требуются официанты».

— Повторить чай? — спрашивает миловидная девушка в голубом форменном платье.