Ненавижу тебя любить

Вишенка поднимается, протискивается мимо Олега и начинает двигаться по проходу к выходу. Мне приходится последовать за ней, потому что хрупкая с виду, но довольно хваткая изящная ручка стальным хомутом обхватила мою руку.

— Идем-ка, поболтаем!

Мы выходим в холл, где миловидная девушка в каком-то дешевом платье из гипюра и килограмма страз фальшивенько играет на скрипке. Народу не очень много, поэтому можно отойти в угол, к банкеткам, и спокойно говорить.

— Ты что, издеваешься?!

— Я не могу прийти в театр?

— В тот же вечер, что и я? На соседние места? Ты из меня дуру не делай! Володя, что тебе нужно? Мы договорились!

— Мы договорились не ссориться при Маше. И, во-первых, ссоришься сейчас ты, а во-вторых Маша дома, играет с новым… новой няней и вполне счастлива и довольна жизнью.

— Ты невыносим!

Ее глаза полны ярости, щеки красные, а губы чуть обветрились на морозе, и мне хочется коснуться их языком, попробовать на вкус золотистый блеск, который так приятно пахнет. Она замечает, как я смотрю на ее губы, нервно оглядывается и зачем-то отступает на шаг.

— Зачем ты пришел? Зачем привел эту… женщину?

— Ревнуешь?

— К твоей любовнице? О, нет, я ей сочувствую. Она еще не знает, что будет, когда тебя разозлит! Но я надеюсь, ты ею хотя бы доволен? Потому что Вова, если третья баба оказывается бревном — возможно, ты просто строишь плотину?

— Ты очаровательна, когда ревнуешь Вишенка. Видишь, ты не хочешь, чтобы я был с Татьяной, а меня бесит твой хахаль. Предлагаю сделать друг другу приятное.



— Размечтался! Олег, в отличие от тебя, не сволочь!

— Да, я более чем уверен, что он прекрасный парень. Обожающий таких несчастных девчонок, как ты. Они ему интересны, пока страдают, а как перестают — доктор находит новую жертву.

— Володя, я уже попросила прощения! Я не хотела делать тебе больно, все, ты отомстил, хватит, успокойся! Чего ты от меня хочешь? Чтобы я одна была? Чтобы никого не было?! Чтобы сдохла в одиночестве, чего?!

— Тише, а то публика предпочтет наш спектакль оплаченному.

— Давай ты озвучишь мне свою цель. Конечную точку. До чего ты хочешь довести всю эту ситуацию? Потому что я уже ничего не понимаю!

Если бы я сам понимал, я бы вряд ли здесь стоял. Но алкоголик не ставит цель спиться, наркоман не записывает в планер «купить дозу». Я бы рад отказаться от бывшей, но выдержать получается всего ничего. Можно загрузить себя работой, поездками, делами, встречами, но как только рядом появится личный сорт наркотика, мозг отключается, а сила воли машет на прощание рукой. Когда я хочу ее видеть, разум бессилен. Включаются какие-то совершенно другие чувства, в которых я не могу и не хочу разбираться.

— Ну? — Она выжидающе смотрит. — Я жду.

— Не хочу, чтобы ты была с ним.

Ксюша недоверчиво смеется. Звонко, как будто я рассказал ей анекдот.

— Ты теперь будешь выбирать, с кем мне встречаться? А сам что? Есть в твоем окружении женщина, с которой ты не спал? Или как там… хороший ключ открывает все замки, а замок, открывающийся любым ключом — плохой замок? Почему я не имею права на личную жизнь? Мир не ограничивается тобой, Никольский!

— Мне нравится, что у тебя никого, кроме меня, никогда не было, — усмехаюсь я.

И не нравится мысль, что сегодня — та ночь, когда все изменится. Меня бесит этот докторишка. Бесит картинка в голове, на которой он стягивает с Ксении платье и трахает ее на этом идиотском скрипящем диване. Или не на этом, но на таком же убогом. Что она в нем нашла? Он и десятой части того уровня жизни, к которому Вишня привыкла, обеспечить не может.

А потом в мой мир врывается беспощадная едкая реплика, от которой кровь вскипает мгновенно.

— С чего ты взял, что не было? — Бывшая холодно смотрит.

— Прости?

— А что, только тебе можно было развлекаться и гулять? Не думал, что пока ты там культивировал свои страдашки, я искала того, кому не плевать на женщину в постели?

Смотрю ей в глаза, пытаюсь понять, серьезно она это или пытается больнее меня уколоть. И, что самое мерзкое, понятия не имею! Не могу прочитать ответ, не могу с легкостью небрежно отбросить зародившееся сомнение. Я плохо помню Ксюшу в своей жизни за несколько лет до развода. Могла ли она от тоски и скуки упасть в чужие объятия?

Кажется, она сама испугалась того, что ляпнула, только неясно, почему. Потому что не собиралась открывать мне эту правду или потому что не собиралась так бездумно врать?

— Может, и Машка тогда не моя? — хрипло интересуюсь.

Мне нужно развернуться и уйти, потому что она, блядь, права. Не надо было приходить, мы договорились, я сказал «прощай».

— Понятия не имею. Ты же тест не сделал.