Необыкновенная жизнь Гесара, царя Линга

— Хорошо. — Гесар принял её приглашение, не вдаваясь в дальнейшие расспросы. Затем, пока он ел и пил то, что было для него поставлено на стол, он добавил:

— Я прибыл из далёкой страны и очень устал. Я переночую в маленьком домике неподалёку отсюда, что смотрит лицом на долину. Я сам постелю себе. Мне нужны мягкие подушки, на которых я смогу хорошенько выспаться.

— Зачем тебе ехать ночевать в тот маленький дом? — запротестовала Карил Гьялмо Серцома. — Там наверняка грязно, так как недавно там держали стадо коз. Прошу тебя, оставайся у нас и ложись спать на сандаловое ложе. На нём обычно почивает кушог. Я принесу тебе подушки, так что тебе будет очень удобно.

— Ни за что! — вскричал Герой. — Как ты могла о таком помыслить? Тротунг является воплощением Тамдина [Хаягривы]. Если бы я повёл себя настолько неучтиво, что положил бы на его ложе свои ноги, то навлёк бы этим на себя одни беды. Нет, нет, смотри, вполне подойдут для меня эти мешки. Я использую их в качестве подстилки[110].

Отказываясь слушать какие-либо возражения. Гесар начал грубо толкать мешки, перекатывая их в сторону выхода.

— Надо быть внимательными, вдруг они не туго завязаны, — сказал он. — чтобы зерно не просыпалось.

И с этими словами он потуже завязал горловину мешка, в котором сидел Тротунг. Затем он схватил его, вынес, пнул несколько раз по бокам, пока скатывал с лестницы, и, позвав с улицы прислугу, приказал им принести ему остальные мешки.

Войдя в домик. Гесар подмёл его, после чего уложил мешки в виде ложа так, чтобы мешок с Тротунгом оказался у него в ногах. Затем он улёгся спать, прежде хорошенько пну в беднягу, ворочаясь и расправляя одеяло.

Всю ночь сильные пинки напоминали предателю о той ситуации, в которую он попал, даже когда он пытался задремать. Связанный, придушенный, он мог дышать лишь через маленькую дырочку, которую проделал в мешке своим ногтем в том месте, где кожа прохудилась.

Когда пришёл рассвет. Карил Гьялмо Серцома и её дочь в сопровождении нескольких слуг принесли чай, масло, цампу, сушёное мясо и расположили это всё перед Гесаром, прося его отведать эту пищу на завтрак.

Обе женщины, находясь в состоянии ужасного беспокойства, не могли уснуть всю ночь. Они надеялись, что если Тротунгу самому не удалось выбраться из мешка и просить Гесара о пощаде, они могли бы ускорить отъезд своего гостя или по крайней мере выпроводить его из дома, чтобы можно было освободить бедного пленника. Но Гесар, благодушно отблагодарив их за принесённую пищу, завтракал медленно, останавливаясь после каждой ложки, чтобы поболтать, усугубляя то нестерпимое страдание, в котором находились хозяйки.

В конце концов, завершив трапезу, он обратился к Карил Г ьялмо Серцоме с такими словами:

— Подошвы у моей обуви прохудились, не могла бы ты дать мне немного кожи, нитки и две иголки, чтобы я мог их залатать[111]?

— Не стоит тебе беспокоиться по этому поводу. — упрашивала его жена Тротунга. — Поднимись к нам наверх, располагайся, отдохни за чашечкой чая. А сапоги дай мне, я их починю.

— О чём ты говоришь, ача ла [уважительное обращение, буквально «старшая сестра»], - воскликнул Гесар, изображая большое уважение. — Разве ты не являешься женой Тротунга? Я никогда бы не позволил, чтобы мои сапоги замарали твои руки. Нет, нет и ещё раз нет. Я останусь здесь, принеси мне лишь то, о чём я попросил.

Ей ничего не оставалось, кроме как повиноваться.

Когда Гесар получил иголки, он притворился, будто рассматривает их кончики.

— Достаточно ли они крепки, чтобы можно было проткнуть ими кожу? — сказал он. — Дайка я проверю.

И он со всей силой всадил обе иглы в мешок, в котором находился Тротунг.

Последнему стоило больших усилий сдержать крик от боли, но он не мог не пошевелиться.

Гесар тотчас же вскочил на ноги, и, уставившись на мешок, закричал:

— О чудо из чудес! Мешок с зерном шевелится. Подойдите, посмотрите на это. Демоны Хора здесь!

Затем, схватив дубинку, он стал изо всех сил бить по мешку. На этот раз Тротунг уже не смог сдержаться и закричал:

— Пощади! Пощади! Смилуйся, не убивай меня!

Карил Гьялмо Серцома, его дочь и все присутствующие упали к ногам Гесара, умоляя его пощадить беднягу. Гесар, снова сев, приказал:

— Вытащите его из мешка.

Они поспешили повиноваться ему, и голый тучный Тротунг, не опорожнявшийся, полу- задушенный, дрожа всеми конечностями, был извлечён из своей темницы.

— Жалкий трус, лжец, самозванец и предатель! — вскричал Герой. — Было бы лучше, если б ты вовсе не рождался. Такой человек, как ты, не способен жить в соответствии с законами истинной Дхармы. Ты можешь влачить лишь животное существование.

— Свяжите его, — сказал он людям, — и заприте в тюрьме.

Так как Тротунг был предводителем, у него в доме была комната с толстыми стенами и тяжёлой решетчатой дверью, которая служила тюрьмой. Туда его и заключили его собственные слуги.