Неоконченные сказания

В Дор-Лóмин же не пришли вести. Рúан, жена Хуора, помешавшись от тоски, бежала в глушь; но ее спасли Серые эльфы Митримских {Mithrim} гор, и когда родился сын ее Туор, они приняли его. Она же ушла к Хауду-эн-Нирнаэт, легла там и умерла.

Морвен Эледвен осталась в Хит

луме, горюя молчаливо. Сыну ее Тýрину шел всего девятый год, и снова носила она под сердцем дитя. Горьки были ее дни. Истерлинги во множестве пришли в ту землю и жестоко обошлись с народом Хадора, лишив всего, что те имели, и поработив их. Всех жителей дома Хýрина, кто мог служить или работать, они увели, даже детей, а стариков перебили или заморили голодом. Но поднять руку на Госпожу Дор-Лóмина или выгнать ее из дома они не осмелились; ибо меж них ходили толки, что она опасна, что она ведьма и знается с белыми демонами – так они называли эльфов, которых ненавидели, но больше боялись[36]. По этой же причине они избегали гор, куда бежали многие эльдары, больше всего – на юге страны; и, разграбив и опустошив Дор-Лóмин, истерлинги ушли к северу. Дом же Хýрина стоял на юго-востоке Дор-Лóмина, и горы были близко; сам Нен Лалайт проистекал из источника под сенью Амона Дартир {Darthir}, через отрог которого вела крутая тропа. Этой тропою выносливый путник мог пересечь Эред Вэтрин {Wethrin} и спуститься по истокам Глит

уи в Белерианд. Но этого не знали истерлинги, и даже сам Моргот; ибо вся страна, в которой стоял Дом Финголфина, была сокрыта от него, и никто из его слуг никогда не попадал туда. Моргот думал, что Эред Вэтрин – непреодолимая преграда и для бегущих с севера, и для нападающих с юга; и действительно, не было в нем другого прохода для бескрылых от Сереха {Serech} на востоке и к западу до тех мест, где Дор-Лóмин переходил в Нэвраст.

Так и вышло, что после первых грабежей Морв

ен оставили в покое, хотя воины ходили по окрестным лесам, и опасно было далеко уходить от дома. Под защитой Морвен остались Садор-плотник с еще несколькими стариками и старухами и Тýрин, которого она не выпускала со двора. Но вскоре усадьба Хýрина пришла в упадок, и хотя Морвен много трудилась, она обеднела и голодала бы, если бы не помощь, которую посылала ей тайно Аэрин, родственница Хýрина, которую Бродда, один из истерлингов, силою взял себе в жены. Морвен горько было подаяние; но она принимала эту помощь ради Тýрина и нерожденного еще ребенка, а также потому, как говорила она, что была эта помощь из ее собственного добра. Ибо этот-то самый Бродда и захватил людей, добро и скот поместий Хýрина, и забрал все это в свое жилище. Был он не трусливым человеком, но невысокого звания среди своих соплеменников до того, как пришли они в Хитлум; и в жажде богатства он готов был взять те места, на которые остальные такие, как он, не позарились. Морвен он повстречал однажды, когда заезжал в их дом с набегом; но великий страх охватил его при виде ее. Показалось ему, что глядит он в гибельные глаза белого демона, и смертный ужас охватил его и боязнь, как бы чего дурного не случилось с ним; и он не стал грабить ее дом, и не нашел Тýрина, а не то недолгой была бы жизнь наследника истинного властителя.

Бродда сделал Соломенных Голов, как называл он народ Хадора, рабами и заставил их строить себе деревянный дворец к северу от дома Хýрина; рабов своих он держал в загоне, словно скотину, но охранял их плохо, и еще были среди них те, кто не был запуган и готов был помочь в трудную годину Госпоже Дор-Лóмина, даже с угрозой для собственной жизни; и от них приходили к Морв

ен известия о том, что делается на земле, хоть и мало было надежды в этих известиях. Аэрин же Бродда взял себе женой, а не рабыней, ибо в его племени было мало женщин, и ни одна из них не могла сравниться с дочерьми Эдайна; и надеялся он сам стать господином в той стране и заполучить наследника, который перенял бы ее от него.

О том, что случилось, и о том, что могло случиться в будущие дни, Морвен не много рассказывала Тýрину; он же не решался вопросами нарушать ее молчание. Когда истерлинги впервые вторглись в Дор-Лóмин, он спросил у матери:

– Когда же вернется отец и прогонит этих мерзких разбойников? Почему он не идет?

Морвен отвечала:

– Не знаю я. Может статься, что он погиб или уведен в плен; или, опять же, может статься, что он зашел далеко и не может пока вернуться через земли, что заняты врагом, окружившим нас.

– Тогда я буду думать, что он погиб, – сказал Тýрин, не обронив перед матерью слезы. – Ведь никто не мог бы помешать ему придти и помочь нам, если бы он был жив.

– Думается мне, что и то, и другое – неправда, – сказала Морвен.