Неоконченные сказания

Так пришел Тýрин к великому мосту через Эсгалдуин и вошел в двери чертогов Тингола; и глядел, как ребенок, на чудеса Менегрота, которых не видел ни один смертный, кроме лишь Берена. Там Гетрон передал Тинголу и Мелиан послание Морвен; и Тингол тепло принял их, и усадил Тýрина к себе на колено в честь Хýрина, наимогучего из людей, и Берена, родича его. И те, кто видел это, подивились, ибо это значило, что Тингол принимает Тýрина приемным сыном своим; а в то время короли не усыновляли чужих детей, тем более король эльфов – сына человека. И сказал тогда Тингол Тýрину:

– Здесь будет дом твой, сын Хýрина; и на всю жизнь станешь ты сыном мне, хоть ты и человек. Будет дано тебе премудрости превыше меры смертных людей, и оружие эльфов будет вложено в руки твои. Быть может, настанет время, и ты вернешь себе земли твоего отца в Хитлуме; а пока живи здесь в любви и мире.

Так началась жизнь Тýрина в Дориате. С ним оставались некоторое время его стражи Гетрон и Гритнир, хотя они давно уже хотели вернуться в Дор-Лóмин к своей госпоже. Но старость и слабость навалились на Гритнира, и он остался с Тýрином до самой смерти своей; Гетрон же ушел, и Тингол выслал с ним отряд, чтобы проводить его и охранить, и с ними передал послание Морв

ен. Когда пришли они, наконец, в дом Хýрина, и Морвен узнала, что Тýрина с почетом приняли в чертогах Тингола, горе ее чуть полегчало; эльфы также принесли ей от Мелиан богатые дары и приглашение отправиться со слугами Тингола в Дориат. Ибо Мелиан была мудра и прозорлива, и этим она надеялась предотвратить то зло, которое готовил в думах своих Моргот. Но Морвен не пожелала покинуть свой дом; к тому же Ниэнор не была еще отнята от груди. Потому Морвен отпустила дориатских эльфов, сердечно отблагодарив их, и одарила их немногим последним золотом, что еще оставалось у нее, чтобы не выказать своей бедности; и она попросила их отнести к Тинголу Шлем Хадора. Тýрин же все время высматривал возвращение посланцев; а когда они вернулись одни, убежал в лес и плакал там, ибо знал о приглашении Мелиан и надеялся, что Мор

вен придет с ними. Такова была вторая из горестей Тýрина.

Когда посланцы передали ответ Морвен, Мелиан, обозрев грядущее, исполнилась печали; и поняла, что рок, который предвидела она, одолеть будет нелегко.

Шлем Хадора был передан Тинголу. Шлем тот был из серой стали и изукрашен золотом, и на нем были выложены руны победы. Была в нем сила, которая хранила того, кто его носил, ибо меч об него ломался, и копья отскакивали от него. Выковал его Тэлхар {Telchar}, кузнец из Ногрода, славный своим мастерством. Было у того шлема забрало, защищавшее глаза, как у тех шлемов, которые надевали на свои битвы гномы, и тот, кто носил его, внушал ужас всем, кто смотрел на него, а сам был защищен от огня и от копий. На навершии шлема скалилась золоченая голова дракона Глаурунга; ибо выковали тот шлем в то время, когда дракон впервые выполз из врат Моргота. Часто Хадор, а после него Галдор надевали тот шлем в битвах; и дух воинства Хитлума поднимался, когда они видели его в пылу сражения, и они восклицали: «Сильнее Дракон Дор-Лóмина, чем Золотой Змей Ангбанда!»

Но на самом деле шлем этот был выкован не для человека, а для Азаhâла {Azaghâl}, Правителя Белегоста, убитого Глаурунгом в Год Скорби[37]. Азаhâл подарил его Маэдросу за спасение своей жизни и сокровищ, когда был схвачен орками на Гномьем Тракте в Восточном Белерианде[38]

. Маэдрос впоследствии отослал его в дар Фингону, с которым часто обменивался знаками дружбы, помня, как Фингон заставил Глаурунга отступить обратно в Ангбанд. Но во всем Хитлуме не было плечей, достаточно крепких для гномьего шлема, кроме плечей Хадора и сына его Галдора. Потому Фингон вручил этот шлем Хадору, когда тот стал правителем Дор-Лóмина. По несчастью Галдор не надел его, когда защищал Эйтель Сирион, ибо то нападение было внезапным, и он выбежал на стены с непокрытой головой, и орочья стрела пронзила его глаз. Хýрину же не так легко было носить Драконий Шлем, да и без того не стал бы он носить его, ибо говорил: «Лучше я буду глядеть на своих врагов своими глазами». Но шлем этот числил он среди самых дорогих наследий своих.

У Тингола же в Менегроте были пещеры, заполненные великим множеством богатого оружия: лат, выделанных наподобие рыбьей чешуи и мерцавших, словно вода под луной; мечей и топоров, щитов и шлемов, выкованных самим Тэлхаром, или его учителем старым Гамилом Зираком, или еще более искусными эльфийскими кузнецами. Ибо многое из того, что было подарено Тинголу, пришло из Валинóра и вышло из-под рук Феанора {Fëanor}, славнее которого не было мастера во все дни мира. Но Тингол принял Шлем Хадора так, словно все его богатство ничего не стоило, и произнес он высокие слова, сказав: «Доблестные головы надевали этот шлем, что носили предки Хýрина». Тут пришла Тинголу мысль, и он призвал Тýрина и сказал ему, что Морвен прислала своему сыну великий дар, наследие его отцов.