Неорационализм

Рассмотрим теперь марксистское, точнее энгельсовское, определение свободы «как преодоления необходимости». Оно также может быть получено из выше предложенного универ­сального, если мы будем рассматривать только те ограни­чения, которые имеют отношение к необходимости, да к то­му же преодоленной или преодолеваемой. Определение, правда, расплывчато и с другой стороны, отдает бросающей­ся в глаза узостью, но, тем не менее, тоже не пустое: пре­одоление необходимости и прочих препятствий — важный элемент жизни и в определенных психологических обстоя­тельствах, а, следовательно, в определенных задачах можно отвлечься от прочих ограничений на свободу, тем более, что, как мы знаем, наличие некоторого количества препятствий увеличивает очарование свободы. Но принять это за опре­деление, претендующее на всеобщность, — а как же тогда быть со свободами, на которые нет сегодня никаких орграничений? Или точнее, вчера не было, сегодня они уже появ­ляются, а завтра мы будем уже просто задыхаться от огра­ничений на них. Возьмем, например, свободу побыть наедине с природой. Недавно мы попросту не замечали ее, а сегодня нужно преодолевать здоровенные необходимости для ее реа­лизации, а завтра это уже будет попросту невозможно. Точно так же, с какой стати нужно пренебрегать теми свободами, которые на сегодня полностью ограничены непреодолимыми препятствиями. Сегодня непреодолимыми, а завтра будут преодолимыми. В прошлом у человечества не было самоле­тов и мы не могли летать, а сегодня мы, конечно, не согла­симся за просто так отказаться и от этой, и ^от многих других свобод, дарованных нам наукой и, техникой.

Все вышесказанное служит аргументом в пользу того, что если мы хотим максимально широкого и универсального оп­ределения свободы, то должны рассматривать ее как от­сутствие ограничений на все мыслимые действия, перемеще­ния и изменения, плюс отсутствие принуждения к каким-либо действиям, перемещениям и изменениям.

Теперь я хочу проиллюстрировать, как выше предложен-нный подход, без применения количественных оценок, может помочь при решении реальных проблем общества, связанных с теми или иными свободами. Но прежде, чем перейти к животрепещущему примеру нужно уточнить кое-какие мо­менты, касающиеся системы «общество». Дело в том, что эта система, для которой мы, люди, как уже было сказано (главы 1, 2), являемся не только элементами, составными частями, но и факторами внешнего воздействия на процессы в ней текущие и даже на условия-связи. В частности, запре­щая или разрешая юридически какие-то свободы, мы, вообще говоря, изменяем систему, накладываем на нее новые или отменяем существующие связи. Таким образом, с помощью юридического законодательства интегральная мера свободы человеческого общества может быть весьма и весьма изме­няема. Однако, не всегда юридическое разрешение или сня­тие юридического запрещения свободы изменяет интеграль­ную меру в сторону увеличения. Причина этого, прежде всего, в вышеупомянутом факте, что составляющие меры свободы достигают своего максимума не при полном отсут­ствии ограничений на соответствующие свободы, а при не­котором оптимуме их. Но гораздо более существенная при­чина—это природа общества, которая обуславливает связь между различными свободами (или ограничениями на сво­боды), такую, что увеличение одних свобод может, вообще говоря, приводить к сокращению других. В частности, как уже было сказано, помимо юридических, в обществе есть огромное количество всяких прочих ограничений на свободу, стак или иначе связанных между собой и с юридическими. Это - и вышеупомянутые ограничения, обусловленные приня-тостыо, стереотипом и т. п. Но кроме них, это и такие связи, как — производственные отношения, необходимость товарооб­мена, транспорт, всевозможные виды обслуживания, завязы­вающие и пере завязывающие общество. И необходимость управления с прененриятнейшими бюрократическими связя­ми. И факт существования государств с возможностью войн, и вообще внешней политикой. И даже сам факт высокой плот­ности населения — это, безусловно, ограничение на вышеупомянутую свободу быть наедине с природой.